Перевод настоящего решения ЕСПЧ от 17 декабря 2019 года является техническим и выполнен в ознакомительных целях.
С решением на языке оригинала можно ознакомиться, скачав файл по ссылке

Третья секция

Дело «Захарчук против России»

(Жалоба № 2967/12)

CASE OF ZAKHARCHUK v. RUSSIA

Постановление

Страсбург

17 декабря 2019 г

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в статье 44§2 Конвенции.

Оно может быть подвергнуто редакционной корректировке.

В деле Захарчук против России,

Европейский Суд по правам человека (Третья секция), заседая Палатой в составе:

Paul Lemmens, Председатель,
Paulo Pinto de Albuquerque,
Helen Keller,
Dmitry Dedov,
Alena Poláčková,
María Elósegui,
Gilberto Felici, судей,
и Stephen Phillips, секретаря Секции, рассмотрев дело в закрытом слушании 26 ноября 2019 года, вынес в указанную дату последующее Постановление:

Процедура

1. Дело было возбуждено на основании жалобы (№ 2967/12) против Российской Федерации, поданной в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция») гражданином Польши, г-ном Яном Захарчуком («заявитель»), 20 декабря 2011 года.

2. Заявитель был представлен г-жой О. Цейтлиной, адвокатом, практикующим в Санкт-Петербурге. Российское Правительство («Правительство») было представлено г-ном Г. Матюшкиным, Представителем Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека, а затем его преемником на этом посту – г-ном М. Гальпериным.

3. Заявитель утверждал, что его выдворение из России после вынесения ему уголовного приговора нарушает его право на уважение частной и семейной жизни, гарантированное статьей 8 Конвенции.

4. 28 июня 2016 года жалоба была направлена Правительству. 5 июля 2016 г., в соответствии со статьей 36 § 2 Конвенции и Правилом 44 § 3 Регламента Суда, Правительство Польши было приглашено выступить в качестве третьей стороны в судебном разбирательстве. Они проинформировали Суд 7 сентября 2016 года о том, что они воздерживаются от осуществления своего права на вступление в дело.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1980 году и проживает в Белостоке, Польша.

A. Справочная информация

6. Заявитель родился в феврале 1980 года в Ленинграде, в бывшем СССР (с 1992 года город называется Санкт-Петербург или Санкт-Петербург), у матери, которая была советской гражданкой и отцом, который был поляком. В мае 1980 года родители заявителя официально выбрали для него польское гражданство.

7. После своего рождения заявитель жил в бывшем Советском Союзе с матерью, а затем в 1985 году переехал с ней в Польшу. В 1988 году они вернулись в СССР. В 1988 году родители заявителя развелись.

8. В августе 1991 года заявитель получил польский паспорт, но продолжал жить в России с матерью. С декабря 1994 г. по июнь 1995 г. он провел с ней шесть месяцев в Польше, навещая отца, а после возвращения в Россию продолжал проживать в Санкт-Петербурге. По словам заявителя, после этого он потерял связь с отцом. Заявитель проживал в России как иностранный гражданин на основании регулярно продлеваемого пятилетнего вида на жительство.

9. Согласно утверждениям Правительства, 16 сентября 1999 г. Военный гарнизонный суд Санкт-Петербурга признал заявителя виновным в краже при отягчающих обстоятельствах и приговорил его к четырем годам лишения свободы условно с двумя годами испытательного срока. Из представленных документов следует, что эта судимость была впоследствии погашена.

10. Весной 2003 года заявитель подал ходатайство о предоставлении ему еще одного пятилетнего вида на жительство, который был ему предоставлен и оставался действительным до мая 2008 года. В июне или июле 2004 года заявитель окончил университет в Санкт-Петербурге, а в октябре 2004 года начал работать преподавателем физкультуры в колледже.

11. Согласно утверждениям заявителя, он не говорит по-польски, не имеет семейных или социальных связей с Польшей и не посещал страну в течение нескольких лет. Ссылаясь на записи о пересечении границы, Правительство частично оспорило это утверждение, заявив, что заявитель посетил Польшу в годы, предшествовавшие вынесению ему обвинительного приговора. Оно указало, в частности, что заявитель пересек «Брестский» пограничный пункт пропуска между Белоруссией и Польшей 14 июля 2004 года.

B. Уголовный процесс, приведший к выдворению заявителя из России, и соответствующие события

12. 22 декабря 2004 года Военный гарнизонный суд Санкт-Петербурга признал заявителя виновным по части 3 статьи 111 УК РФ в причинении тяжких телесных повреждений военнослужащему в ходе группового нападения. Заявитель и двое его друзей пьяными вошли в магазин, владелец которого попросил их уйти из-за их поведения. Затем заявитель и двое его друзей подождали, пока хозяин выйдет из магазина, а затем напали на него, причинив ему серьезные телесные повреждения, включая перелом основания черепа, сотрясение мозга второй степени и перелом верхней челюсти. Суд осудил этих троих мужчин за нападение и приговорил каждого из них к лишению свободы в исправительной колонии строгого режима. Заявитель был приговорен к шести годам лишения свободы. В тексте приговора было указано, что на момент вынесения приговора у заявителя не было судимости.

13. 4 мая 2010 года Тосненский городской суд Ленинградской области принял решение об условно-досрочном освобождении заявителя, так как он отбыл более двух третей срока наказания. 12 мая 2010 года заявитель был освобожден, примерно за семь с половиной месяцев до истечения срока тюремного заключения. Его обязали найти работу и регулярно посещать инспектора по условно-досрочному освобождению до 21 декабря 2010 года.

14. 16 марта 2011 года заявитель получил в консульстве Польши в Санкт-Петербурге обновленный польский паспорт, действительный до 16 марта 2021 года.

15. 11 апреля 2011 года заявитель подал ходатайство в Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга о признании его права на российское гражданство по рождению и просил предоставить ему российский паспорт. 12 октября 2011 года суд отклонил его иск, постановив, что он не имеет этого права, поскольку никогда не был советским гражданином.

C. Выдворение заявителя из России и его возражения против выдворения

16. 16. 9 марта 2009 года начальник исправительной колонии №. 3 Главного управления исполнения наказаний по Санкт-Петербургу и Ленинградской области пришел к выводу, что необходимо принять решение о нежелательности пребывания заявителя в России.

17. Федеральная служба исполнения наказаний 25 марта 2009 г. обратилась в Министерство юстиции РФ с просьбой принять решение о нежелательности пребывания заявителя на территории России.

18. 11 августа 2010 года Минюст России принял решение № 6204-p о нежелательности пребывания (проживания) заявителя в России и его выдворении из страны до 21 декабря 2018 года после вынесения ему обвинительного приговора по уголовному делу (далее — «приказ о выдворении»). В решении указано, что, учитывая осуждение заявителя за особо тяжкое преступление, его нахождение или проживание в России представляет угрозу общественному порядку. Заявитель был проинформирован об этом решении 30 ноября 2010 года.

19. 17 февраля 2011 года заявитель возражение на приказ о выдворении в Кировский районный суд Санкт-Петербурга. В нем он утверждал, что его выдворение из России нарушит его право на уважение частной и семейной жизни. Он заявил, в частности, что всю свою жизнь прожил в России, и что у него нет никаких отношений с отцом-поляком и он никогда не проживал в Польше. Он также пояснил в общих чертах, что выдворение будет иметь негативные последствия для его семейной жизни с матерью, с которой он прожил всю жизнь и которая является его единственным родственником. Что касается вопроса о тяжести совершенного им преступления, то заявитель заявил следующее;

«3. я обязан соблюдать условия условно-досрочного освобождения, которое должно проходить в Российской Федерации в связи с решением Тосненского городского суда от 4 мая 2010 года. Принятие этого решения [о моем выдворении] является для меня повторным дополнительным наказанием, которое не предусмотрено законом. Нет оснований [полагать], что я представляю угрозу общественному порядку, правам и законным интересам российских граждан».

20. 9 марта 2011 года заявитель был проинформирован в письменной форме о том, что он должен покинуть Россию в течение трех дней, иначе ему грозит депортация.

21. 12 апреля 2011 года Кировский районный суд отклонил жалобу заявителя на постановление о выдворении. В своем решении суд указал, в частности, что заявитель, будучи гражданином Польши, не представил никаких доказательств российской национальности, несмотря на тот факт, что как лицо, родившееся в СССР, он мог бы ходатайствовать об этом. Он далее заявил, что заявитель жил в России с 1980 года и 1 мая 2003 года ему был выдан российский вид на жительство, действительный до 1 мая 2008 года. Несмотря на его заявление об обратном, заявитель в действительности посещал Польшу, поскольку 14 июля 2004 года он пересек государственную границу с Польшей. 22 декабря 2004 года заявитель был осужден и приговорен к шести годам тюремного заключения в исправительной колонии строгого режима, а затем 4 мая 2010 года он был освобожден условно-досрочно, за 7 месяцев и 17 дней до отбытия полного срока наказания. 11 августа 2010 года Министерство юстиции приняло решение № 6204-p о его выдворении из России до 21 декабря 2018 года. Суд далее заявил, что решение было принято в связи с осуждением заявителя за совершение преднамеренного серьезного преступления и той опасностью, которую он представлял для общественного порядка, о чем свидетельствует совершенное им преступление, причинившее тяжкие телесные повреждения жертве.

Ссылка заявителя на его условно-досрочное освобождение за хорошее поведение и факт проживания его матери в России не были достаточными для того, чтобы перевесить угрозу, которую он представлял для общественного порядка. Суд также заявил, что, несмотря на то, что заявитель был освобожден 4 мая 2010 года, он попытался подать заявление на получение российского гражданства только почти год спустя, 11 апреля 2011 года. После своего освобождения из тюрьмы в мае 2010 года заявитель не смог найти работу, несмотря на то, что это было одним из условий его условно-досрочного освобождения, и, хотя его упоминания о положительном характере имели большое значение для его условно-досрочного освобождения, они не были убедительным доказательством того, что он не представлял бы никакой угрозы общественному порядку, если бы он продолжал проживать в России. Необходимость заявителя соблюдать требования условно-досрочного освобождения не была веской причиной для того, чтобы остаться в России, учитывая, что соответствующий период истек. Что касается тяжести совершенного заявителем преступления, суд заявил следующее:
«… приговором Военного гарнизонного суда Санкт-Петербурга от 22 декабря 2004 года Ю. Захарчук был осужден за преступление, предусмотренное ст. 111 ч. 3 УК РФ [причинение тяжких телесных повреждений] и приговорен к 6 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

На основании решения Тосненского городского суда Ленинградской области от 4 мая 2010 г. Ю. Захарчук был освобожден от отбывания оставшейся части наказания, назначенного приговором Военного гарнизонного суда Санкт-Петербурга от 22 декабря 2004 г. сроком на 7 месяцев и 7 дней и условно-досрочно освобожден …

11 августа 2010 года Министерство юстиции приняло решение № 6204-p о нежелательности нахождения (проживания) Ю. Захарчука в России …

Решение было принято … поскольку Ю. Захарчук был приговорен Военным гарнизонным судом Санкт-Петербурга к лишению свободы за совершение умышленного особо тяжкого преступления … нанесение тяжких телесных повреждений».

Таким образом, нахождение Я. Захарчука на территории Российской Федерации создает реальную угрозу общественному порядку, правам и законным интересам российских граждан ….

В настоящее время судимость Ю. Захарчука за совершение этого особо тяжкого преступления не погашена.

Позитивная характеристика Ю. Захарчука с места отбывания наказания и обстоятельства его условно-досрочного освобождения являются основанием для оценки поведения осужденного и принятия решения о необходимости отбытия наказания в полном объеме и не свидетельствует об отсутствии реальной угрозы общественному порядку, правам и законным интересам российских граждан в период нахождения Ю. Захарчука в Российской Федерации.

Решение Тосненского городского суда Ленинградской области от 4 мая 2010 года, согласно которому Ю. Захарчук был освобожден условно-досрочно, не дает ему права находиться в Российской Федерации…».

22. Заявитель обжаловал вышеуказанное решение в Санкт-Петербургском городском суде, подчеркнув, что постановление о высылке не было достаточно четким, поскольку в нем не был указан характер угрозы, которую он представляет для общественного порядка, что оно не было подкреплено доказательствами, и что тот факт, что он был освобожден условно-досрочно за хорошее поведение, был полностью проигнорирован районным судом. Заявитель далее заявил, что он всю жизнь прожил в России со своей матерью, что у него не было других родственников, что он никогда не жил в Польше, не имел никаких связей с этой страной и не имел никаких отношений со своим польским отцом. Наконец, заявитель подчеркнул, что суд первой инстанции не рассмотрел его аргументы в отношении права на российское гражданство по рождению.

23. 20 июня 2011 г. городской суд Санкт-Петербурга одобрил выводы районного суда. Его решение гласит следующее:
«…суд первой инстанции установил, что Ян Захарчук является польским гражданином… 11 августа 2010 года Министерство юстиции России издало постановление № 6204-П о нежелательности его нахождения (проживания)… и обязало его покинуть Российскую Федерацию…

… при рассмотрении представления заявителя об отсутствии оснований для принятия решения, запрещающего его въезд в Российскую Федерацию, суд [первой инстанции] установил, что решение было принято в целях обеспечения безопасности государства.

Суд первой инстанции правильно пришел к выводу, что решение о нежелательности присутствия заявителя в Российской Федерации было принято законным образом и подтверждено конкретными фактами. В то же время, г-н Захарчук полностью осуществил свое право на адвоката.

Решение Министерства юстиции было принято в рамках его компетенции.

Что касается аргумента заявителя относительно его российского гражданства, суд считает его необоснованным [поскольку] … учитывая, что родители г-на Захарчука выбрали для него гражданство Польской Народной Республики, его гражданство СССР было утрачено…. Заявитель не отказался от польского гражданства, и ему был выдан польский паспорт. Кроме того, находясь в Российской Федерации, г-н Захарчук действовал в качестве иностранного гражданина, о чем свидетельствует тот факт, что он неоднократно ходатайствовал о предоставлении ему вида на жительство, а не российского гражданства ….

Суд считает решение суда первой инстанции законным и обоснованным…».

24. 26 июля 2011 года заявитель женился на гражданке России г-же Т.Ш. в Санкт-Петербурге.

25. 29 июля 2011 года заявитель был депортирован в Польшу. Срок его выдворения из России истек 21 декабря 2018 года.

II. Соответствующее внутреннее законодательство

A. Закон об иностранных гражданах (№ 115-ФЗ от 25 июля 2002 года)

26. В разделе 9 Закона содержится перечень оснований для отказа в предоставлении вида на жительство или отзыва ранее выданного вида на жительство. В частности, вид на жительство аннулируется, если принято решение о нежелательном пребывании иностранца в России (пункт 2).

B. Закон «О порядке въезда и выезда из Российской Федерации» (№ 114-ФЗ от 15 августа 1996 г.)

27. Компетентный орган может принять решение о нежелательном присутствии иностранного гражданина на территории России («приказ о выдворении»). Такое решение может быть принято, если иностранный гражданин незаконно проживает на территории России или если его проживание законно, но представляет реальную угрозу общественному порядку. Если такое решение принято, то иностранный гражданин должен покинуть Россию или будет депортирован иным образом. Это решение также является правовым основанием для последующего отказа в повторном въезде в Россию (раздел 25.10).

28. Если компетентный орган примет решение о нежелательном пребывании иностранца на территории России, ему будет отказано во въезде в Россию (разделы 25.10 и 27(7)(7)).

29. Въезд в Россию не разрешается, если иностранный гражданин имеет уголовную судимость, которая не была погашена или отменена (раздел 27 (3)).

C. Уголовный кодекс от 13 июня 1996 года

30. Статья 58 (Выбор исправительных учреждений для лиц, приговоренных к лишению свободы):

«1. [Лица, приговоренные к лишению свободы, отбывают соответствующие наказания в зависимости от тяжести совершенных ими преступлений:

— исправительная колония строгого режима, для лиц, приговоренных к лишению свободы за совершение особо тяжкого преступления….»;

31. Статья 79 (условно-досрочное освобождение)

“3. Лицо, отбывающее наказание, может быть условно освобождено до истечения срока наказания, если суд установит, что оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, и если оно уже отбыло не менее двух третей срока наказания за совершение особо тяжкого преступления…».

32. Статья 86 (судимость)

«Лицо, осужденное за совершение преступления, считается осужденным со дня вступления обвинительного приговора в законную силу до снятия или аннулирования судимости…».

3. Судимость погашается:

г) в отношении лиц, осужденных за совершение особо тяжкого преступления, — по истечении восьми лет с момента отбытия наказания…».

Право

Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

33. Заявитель жаловался на то, что его выдворение из России на восемь лет после осуждения по уголовному делу нарушило его право на уважение его частной и семейной жизни с матерью в соответствии со статьей 8 Конвенции, которая гласит следующее:

«1. каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

A. Приемлемость

34. Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Аргументы

1. Доводы сторон

а) правительство

35. Правительство заявило, что предполагаемое вмешательство было законным, соразмерным и необходимым. Это вмешательство основывалось на внутреннем законодательстве, было направлено на обеспечение общественной безопасности и служило целям предотвращения беспорядков и преступлений. Оно сослалось, в частности, на Закон о порядке въезда и выезда (№ 114-ФЗ от 15 августа 1996 года), согласно которому иностранный гражданин может быть выдворен из России, если его пребывание в стране законно, но представляет реальную угрозу общественной безопасности или предотвращению беспорядков и преступлений. Правительство подчеркнуло, что соответствующий иностранный гражданин может обжаловать в национальных судах решение о выдворении, что и сделал заявитель.

36. Правительство также сослалось на критерии, приведенные Судом в деле Üner v. the Netherlands [GC], no. 46410/99, ECHR 2006 XII, и утверждало, что выдворение заявителя соответствовало им. В частности, оно заявило, что в период 1999-2004 гг. заявитель был осужден дважды, что продемонстрировало его преступные наклонности. В отличие от дела «Габлишвили против России», Gablishvili v. Russia, no. 39428/12, 26 июня 2014 года, где заявитель не совершал преступлений с применением насилия, в данном случае обе судимости заявителя были связаны с применением насилия, а вторая — с причинением тяжких телесных повреждений жертве. Кроме того, на момент принятия решения о его выдворении у заявителя не было семьи, поскольку он не был женат и не имел детей. Кроме того, срок его исключения из России до 21 декабря 2018 года фактически составлял не восемь лет, как утверждалось, а, учитывая дату его депортации 29 июля 2011 года, только семь лет и четыре месяца, что было меньше, чем десять лет выдворения заявителя в случае с Унером, о котором говорилось выше.

37. Ссылаясь на дело Хан против Германии, Khan v. Germany, no. 38030/12,, 23 апреля 2015 г. Правительство заявило, что заявитель не вел семейной жизни со своей матерью, так как он был взрослым и не смог продемонстрировать какие-либо факторы зависимости, кроме нормальных эмоциональных связей. Например, вопреки представлению заявителя, он не проживал со своей матерью всю свою жизнь и не ухаживал за ней по крайней мере пять с половиной лет в период с 2004 по 2010 год, когда он отбывал тюремное заключение. В любом случае, мать заявителя могла бы поддерживать с ним связь посредством телефонных звонков, писем и визитов в Польшу, учитывая, что эта страна находится недалеко от России. Кроме того, у заявителя были родственники в Польше, включая его отца, и его утверждения об отсутствии контактов с ним или другими родственниками в этой стране не соответствуют действительности, поскольку, согласно записям о пересечении границы, заявитель посетил Польшу со времени своего последнего шестимесячного проживания там в 1995 году (см. пункт 11 выше), включая одно посещение 14 июля 2004 года, т.е. незадолго до вынесения ему обвинительного приговора в декабре 2004 года. Таким образом, заявитель сможет интегрироваться в польское общество и не столкнется с непреодолимыми трудностями в этой стране.

38. Правительство далее заявило, что заявитель никогда не ходатайствовал о получении российского гражданства, в то время как после получения польского паспорта в августе 1991 года он дважды ходатайствовал о продлении срока его действия — в апреле 2001 года, а затем в марте 2011 года. Кроме того, хотя заявитель знал о возможности подачи ходатайства о получении российского гражданства по упрощенной процедуре в качестве члена семьи российского гражданина, он трижды, в 1996, 2001 и 2003 годах, ходатайствовал о продлении своего вида на жительство, чтобы сохранить свой иностранный статус. Что касается ходатайства заявителя о признании его российского гражданства, поданного 11 апреля 2011 года (см. пункт 15 выше), то оно было отклонено как необоснованное.

39. Наконец, что касается утверждения заявителя о его неспособности выполнить условия условно-досрочного освобождения, то оно не соответствует действительности, поскольку это обязательство закончилось в декабре 2010 года, в то время как заявитель оставался в России до 29 июля 2011 года.

b) заявитель

40. Заявитель утверждал, что, оставив в силе постановление о выдворении, национальные суды не смогли соблюсти баланс интересов, и что рассмотрение ими его жалоб было чисто формальным. Он заявлял, что представление Правительства в Суде явило собой поиск баланса интересов, который должен был быть осуществлен национальными судами. Этот поиск был «запоздалым, проведенным неправильным органом, основанным на неправильных или не относящихся к делу фактах, и [не смог] устранить нарушение статьи 8 Конвенции, которое уже имело место».

41. Заявитель указал, что, несмотря на его заявление о том, что он всю жизнь прожил в России и не имел ни контактов со своим польским отцом, ни социальных связей в Польше, национальные суды проигнорировали его аргументы. Окружной суд ограничился официальным установлением того, что у него есть судимость и что приказ о выдворении отвечал соответствующим инструкциям. Суд не изучил фактическое существование и степень опасности, которую он якобы представляет для общества, и не объяснил, почему его положение оправдывает выдворение. Хорошее поведение заявителя в тюрьме и его условно-досрочное освобождение были проигнорированы, равно как и тот факт, что он совершил преступление «в раннем зрелом возрасте».

42. Ссылаясь на приведенные выше дела Унера и Маслова против Австрии [GC], № 1638/03, § 62, ЕСПЧ 2008 г., заявитель утверждал, что он «был оседлым мигрантом, который на законных основаниях провел большую часть своего детства и юности в принимающей стране». Поэтому национальные власти были обязаны предоставить веские основания для его высылки, но они этого не сделали. В частности, как и заявитель в деле Маслова, он также был молодым человеком, который еще не основал семью, и его отношения с матерью составляли его семейную жизнь. Он также утверждал, что национальные власти должны были принять во внимание его право на российское гражданство по рождению и не должны были выдворять его, поскольку он был рожден в СССР.

43. Кроме того, заявитель имел личную жизнь в России, так как он родился там, и посещал там детский сад, школу, а затем университет. Там также жила его единственная близкая родственница, а именно – его мать. Заявитель проживал со своей матерью в Польше в детстве и вернулся в Россию в 1987 году, в возрасте семи лет, а не в 1988 году, как утверждает правительство. Его родители развелись в 1988 году. Впоследствии заявитель провел в Польше только шесть месяцев с декабря 1994 года по июнь 1995 года, но с тех пор он не поддерживал никаких связей со своим отцом. Поэтому его депортация в Польшу представляла собой серьезные трудности с точки зрения адаптации к жизни в этой стране.

44. Наконец, ссылаясь на дело «Лю против России», Liu v. Russia, no. 42086/05, 6 декабря 2007 года, заявитель указал, что правовые положения, регулирующие процедуру депортации, не соответствовали требованиям «качества права», поскольку в его случае национальные суды не были «в состоянии запрашивать у властей и анализировать конкретные доказательства, касающиеся реальности и степени опасности [которую он представляет] для общественной безопасности».

2. Оценка Суда

a) общие принципы

45. В ряде случаев Суд указывал, что заявители не могут опираться на существование «семейной жизни» по отношению к пожилым родителям, т.е. взрослым, не принадлежащим к основной семье, если только не доказано, что они находятся на иждивении членов своей семьи (смотри Senchishak v. Finland, no. 5049/12, § 58, 18 ноября 2014 г., и Сапонджян против России (дек.), and Sapondzhyan v. Russia (dec.), no. 32986/08, 21 марта 2017 года, с дополнительными ссылками).
46. Кроме того, Суд повторяет, что именно Договаривающимся государствам надлежит поддерживать общественный порядок, в частности, осуществляя свое право контролировать въезд и пребывание иностранцев. С этой целью они имеют право депортировать иностранцев, осужденных за уголовные преступления (см. Маслов, цитировавшийся выше, § 76). Однако их решения в этой области должны в той мере, в какой они могут помешать осуществлению права, защищаемого пунктом 1 статьи 8, соответствовать закону и быть необходимыми в демократическом обществе, т.е. оправданными насущной социальной потребностью и, в частности, соразмерными преследуемой законной цели (см. Üner, цитировавшийся выше, § 54).

47. В своей оценке пропорциональности вмешательства национальные власти пользуются определенной свободой усмотрения (см. Беррехаб против Нидерландов, 21 июня 1988 г., § 28, Серия А № 138). В деле Унера, цитировавшемся выше, §§ 57-60, Суд установил соответствующие критерии, которые он будет использовать для оценки того, является ли мера высылки необходимой в демократическом обществе и соразмерной преследуемой законной цели:
«- характер и серьезность преступления, совершенного заявителем»;

— продолжительность пребывания заявителя в стране, из которой он будет выслан;

— время, прошедшее с момента совершения правонарушения, и поведение заявителя в течение этого периода;

— гражданство различных заинтересованных лиц;

— семейное положение заявителя, например, продолжительность брака, и другие факторы, выражающие эффективность семейной жизни пары;

— знал ли супруг о правонарушении в момент вступления в семейные отношения;

— есть ли дети в браке, и если да, то их возраст;

— серьезность трудностей, с которыми может столкнуться супруг/супруга в стране, в которую он/она будет выслан …

— интересы и благополучие детей, в частности серьезность трудностей, с которыми могут столкнуться дети заявителя в стране, в которую он будет выслан;

— прочность социальных, культурных и семейных связей со страной пребывания и со страной назначения …

… Действительно, обоснование того, что продолжительность пребывания человека в принимающей стране является одним из элементов, которые следует принимать во внимание, заключается в предположении, что чем дольше человек проживает в конкретной стране, тем прочнее будут его связи с этой страной и тем слабее будут связи со страной его гражданства. На этом фоне самоочевидно, что Суд будет учитывать особое положение иностранцев, которые провели большую часть, если не все, своего детства в принимающей стране, воспитывались там и получали там образование.

60. В свете вышеизложенного Суд приходит к выводу о том, что все вышеперечисленные факторы должны приниматься во внимание во всех делах, касающихся оседлых мигрантов, которые подлежат высылке и/или исключению после вынесения им приговора по уголовному делу…».

48. Там, где это применимо, эти критерии имеют значение независимо от возраста соответствующего лица или продолжительности его пребывания в высылающем государстве, как это было также подтверждено Большой палатой в деле Унера, о чем говорилось выше:

“55. Суд считает, что эти принципы применяются независимо от того, въехал ли иностранец в страну пребывания в качестве взрослого или в очень раннем возрасте или, возможно, даже родился ли он там. В этом контексте Суд ссылается на Рекомендацию 1504 (2001) о невыдворении долгосрочных иммигрантов, в которой Парламентская ассамблея Совета Европы рекомендовала Комитету министров предложить государствам-членам, в частности, гарантировать, что долгосрочные мигранты, которые родились или выросли в принимающей стране, не могут быть выдворены ни при каких обстоятельствах (см. пункт 37 выше). Хотя ряд договаривающихся государств приняли законодательство или политические нормы, предусматривающие, что долгосрочные иммигранты, родившиеся в этих государствах или прибывшие туда в раннем детстве, не могут быть высланы на основании их судимости (см. пункт 39 выше), такое абсолютное право не быть выдворенным не может, однако, вытекать из статьи 8 Конвенции, как это предусмотрено в пункте 2 этого положения, в условиях, которые явно допускают исключения из общих прав, гарантированных в первом абзаце».

49. Однако возраст человека имеет существенное значение при применении определенных критериев. Например, при оценке характера и тяжести совершенных заявителем преступлений необходимо учитывать, совершил ли он их в несовершеннолетнем или во взрослом возрасте. Возраст, в котором лицо въехало в принимающую страну, также имеет значение, как и вопрос о том, провел ли оно большую часть или даже все детство в этой стране (см. Маслов, цитировавшийся выше, §§ 72-73). Ранее Суд установил, что для обоснования выдворения оседлого мигранта, который на законных основаниях провел в принимающей стране все или большую часть своего детства и юности, требуются очень серьезные причины (там же, § 75).
b) применение общих принципов в данном случае

i) имело ли место вмешательство в право заявителя на уважение его личной и семейной жизни

50. Из представленных заявителем документов следует, что он получил польское гражданство в 1980 году и что до издания приказа о выдворении в августе 2010 года он не обращался за российским паспортом (см. пункты 8 и 15 выше). Таким образом, Суд не считает, что утверждение заявителя относительно релевантности его права на российское гражданство по рождению имеет какое-либо отношение к рассмотрению данного дела.

51. Суд также отмечает, что первое осуждение заявителя, которое впоследствии было снято, не подлежало рассмотрению национальными судами, рассматривающими жалобы на выдворение (см. параграфы 9, 12, 21 и 23 выше), и поэтому эти подробности несущественны для разбирательства в Суде.

52. Суд также отмечает, что заявитель заключил брак с г-жой Т. Ш. после того, как выдворение было оставлено в силе национальными судами (см. пункт 24 выше). Он не обращал внимания национальных властей на факт наличия у него отношений с г-жой Т.Ш. и не поднимал этот вопрос в своих жалобах против выдворения. Таким образом, брак заявителя с г-жой Т.Ш. за два дня до его депортации также не имеет существенного значения для разбирательства в Суде.

53. Что касается утверждения заявителя о неблагоприятном воздействии его выдворения на его семейную жизнь с матерью, Суд отмечает, что заявитель не представил никаких документов, финансовых, медицинских или иных, обосновывающих предполагаемую зависимость от него его матери, проживавшей в России. На основании материалов дела и с учетом того, что заявителю на момент вынесения постановления о выдворении было тридцать лет, Суд не считает, что существуют какие-либо элементы зависимости, помимо обычных эмоциональных связей между заявителем и его матерью, способные перенести их отношения в защитную сферу семейной жизни в соответствии со статьей 8 Конвенции (см. для сравнения, Сапонджан, цитировавшийся выше).

54. Что касается предполагаемого нарушения права заявителя на уважение его личной жизни, то следует отметить, что, поскольку статья 8 защищает право устанавливать и развивать отношения с другими людьми и внешним миром и иногда может охватывать аспекты социальной идентичности индивидуума, следует признать, что вся совокупность социальных связей между оседлыми мигрантами и общиной, в которой они проживают, является частью понятия «частная жизнь» по смыслу статьи 8 Конвенции. Таким образом, независимо от существования или отсутствия «семейной жизни», выдворение оседлого мигранта представляет собой вмешательство в его или ее право на уважение частной жизни (см. Унер, цитировавшийся выше, § 59). С этой целью Суд также отмечает, что факторы, которые должны быть изучены для оценки соразмерности меры депортации, по сути, являются одними и теми же, независимо от того, идет ли речь о семейной жизни или о частной жизни (см. 52178/10, § 82, 3 июля 2012 года, с дополнительными ссылками).

55. Суд отмечает, что заявитель родился в бывшем СССР в 1980 году и всю свою жизнь прожил в России, за исключением нескольких лет в детстве (см. пункты 7-8 выше), до своего выдворения в 2011 году. Поэтому он считает, что мера, на которую пожаловался заявитель, нарушила его право на уважение его частной жизни.
ii) соответствовало ли вмешательство закону.

56. Ссылаясь на дело Лю, упомянутое выше, заявитель утверждал, что правовые положения, касающиеся его исключения, не соответствуют требованию «качества закона». Суд отмечает, что ссылка заявителя на дело Лю, процитированное выше, — в котором заявитель был выдворен из России по нераскрытым соображениям национальной безопасности, — неуместна, и в отношении требования о законности он повторяет следующее. Требование о том, что любое вмешательство «в соответствии с законом», выполняется при соблюдении трех условий: оспариваемая мера должна иметь определенную основу во внутреннем законодательстве; внутреннее законодательство должно быть совместимо с верховенством права и быть доступным для заинтересованного лица; и заинтересованное лицо должно быть в состоянии предвидеть последствия применения внутреннего законодательства (см., среди многих других органов власти, дело «Ротару против Румынии» (Rotaru v. Romania [GC]), № 28341/95, § 52, ЕСПЧ 2000V; дело «Либерти и другие против Соединенного Королевства» (Liberty and Others v. the United Kingdom), № 270. 58243/00, § 59, 1 июля 2008 г.; и дело «Иордаки и другие против Молдовы» (Iordachi and Others v. Moldova), № 25198/02, § 37, 10 февраля 2009 г.).

57. В данном случае не оспаривается, что решение о выдворении заявителя было принято в соответствии с национальным законодательством. Регламенты, касающиеся пост-криминальных исключений, Закон о процедурах въезда и выезда и Уголовный кодекс, были легко доступны для общественности, будучи доступными на различных ресурсах, в том числе в Интернете. Что касается вопроса о том, можно ли предвидеть последствия осуждения заявителя для его иммиграционного статуса, то в упомянутых правилах четко прописаны вид наказания и его продолжительность в случае осуждения иностранца за особо тяжкое преступление (см. пункты 29 и 32 выше). При этом Суд признает, что соответствующее внутреннее законодательство было адекватно доступно и предсказуемо для заявителя для целей статьи 8 Конвенции.
iv) было ли такое вмешательство необходимым в демократическом обществе.

59. С самого начала Суд отмечает, что заявитель прожил подавляющее большинство своей жизни в России. Он родился там, учился в школе, а затем в университете и работал там до своей депортации в возрасте тридцати одного года. Вместе с ним жила и его мать, которая была его единственной родственницей и гражданкой России. Учитывая это, Суд не сомневается, что заявитель был полностью интегрирован в российское общество (см., напротив, дело Мутлаг против Германии, Mutlag v. Germany, № 40601/05, §§ 58-59, 25 марта 2010 г.).

60. В то же время Суд отмечает, что заявитель провел несколько лет своего детства, а затем шесть месяцев в возрасте пятнадцати лет в Польше (см. параграф 8 выше). Было бы разумно предположить, что во время последнего пребывания в стране заявитель, находящийся в школьном возрасте, должен был владеть основами польского языка. Суд также отмечает, что заявитель, вопреки его утверждению, посещал Польшу после этого, в годы, предшествовавшие его осуждению в 2004 году (см. параграфы 11 и 21 выше). Кроме того, несмотря на свое проживание в России, заявитель оставался польским гражданином и предпринимал добросовестные шаги для сохранения этого статуса, регулярно продлевая свой польский паспорт. До своей высылки заявитель никогда не проявлял желания стать гражданином России, когда он имел на это право. Таким образом, Суд не убежден аргументами заявителя в обратном и приходит к выводу, что заявитель имел связи с Польшей (см. Baghli v. France, 34374/97, § 48, ЕСПЧ 1999-VIII, и Самсонников, цитируется выше, § 88).

61. Переходя к уголовной судимости заявителя, которая послужила основанием для его выдворения, Суд отмечает, что преступление, совершенное заявителем, имело очень серьезный характер (см. параграф 12 выше). Суд также отмечает ссылку заявителя на условно-досрочное освобождение и тот факт, что с момента его освобождения в мае 2010 года и до его депортации в июле 2011 года он выполнял его условия. Однако Суд также отмечает, что, несмотря на прямые постановления Тосненского городского суда, заявитель не смог найти работу или оправдать ее отсутствие (см. пункт 13 выше). Суд далее отмечает, что на момент совершения нападения в 2004 году заявителю было двадцать четыре года, в отличие от шестнадцатилетнего заявителя в деле Маслова, о котором говорилось выше. Поэтому нельзя сказать, что он находился в ситуации, сопоставимой с положением несовершеннолетнего.

62. Из представленных документов следует, что, прежде чем наложить на заявителя такую крайнюю меру, как восьмилетнее выдворение, национальные суды отметили длительность его пребывания в России, его интеграцию в ее общество, а также тот факт, что он поддерживал связи с Польшей, регулярно принимая меры для сохранения своего польского гражданства и посещения страны (см. пункт 21 выше). Суды также отметили, что заявитель был осужден за преднамеренное особо тяжкое преступление и что его опасность для общества может быть продемонстрирована характером преступления, которое связано с причинением тяжких телесных повреждений жертве. Таким образом, суды приняли во внимание необходимые соответствующие факторы при рассмотрении жалоб заявителя на постановление о восьмилетнем выдворении.

63. В таких обстоятельствах Суд считает, что национальные суды провели тщательное изучение жалоб заявителя на оспариваемую меру и взвесили все соответствующие факторы. Поэтому Суд приходит к заключению, что национальные органы власти установили справедливый баланс между конкурирующими интересами при вынесении постановления о выдворении в отношении заявителя и последующем его выдворении.

64. В свете вышеизложенного Суд считает, что в данных обстоятельствах не было нарушения статьи 8 Конвенции.

По этим причинам, суд,

1. Единогласно объявляет жалобу приемлемой;

2. 4 голосами против 3 считает, что не было допущено никаких нарушений статьи 8 Конвенции.

Составлено на английском языке и нотифицировано в письменном виде 17 декабря 2019 года в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

Стивен Филипс Секретарь
Пол Лемменс Президент

В соответствии со статьей 45 § 2 Конвенции и правилом 74 § 2 Регламента Суда к настоящему решению прилагается совместное отдельное заключение судей Лемменса, Пинту де Альбукерке и Элосеги.

|| Смотреть другие дела по Статье 8 ||