Данное решение является окончательным, однако оно может быть подвергнуто редакционному пересмотру.
В деле «Рыклин и Шаров против России»,
Европейский Суд по правам человека (Третья секция), заседая Палатой в
следующем составе:
Hellen Keller, Председатель,
Pere Pastor Vilanova,
Maria Elosegui, судьи
и Fatoş Aracı, Заместитель Секретаря Секции,
после закрытого заседания 22 января 2019 г.
выносит следующее постановление, принятое в указанный день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобами (№№37513/15 и 37528/15), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее- Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее- Конвенция) двумя гражданами России, г-ном Александром Юрьевичем Рыклиным и г-ном Сергеем Александровичем Шаровым (далее- Заявители), 3 июля 2015 года.
2. Заявители были представлены г-жой И. Бирюковой, юристом Комитета «Гражданское содействие», неправительственной организации, расположенной в Москве. Власти Российской Федерации (далее- Власти) были представлены г-ном М. Гальпериным, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по Правам Человека.
3. 30 июня 2017 жалобы были переданы Властям.
4. Власти возражали против рассмотрения жалоб Палатой.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Первый заявитель (г-н Рыклин) родился в 1958 году. Второй заявитель (г-н Шаров) родился в 1956 году. Оба Заявителя являются активистами в области прав человека и выступают за продвижение демократии. Они оба живут в Москве.
A. Уведомление о публичном собрании
6. 21 апреля 2015 года Заявители вместе с тремя другими лицами направили в мэрию Москвы письменное уведомление о намерении провести демонстрацию с участием около 15 000 участников с 7 до 10 часов вечера 6 мая 2015 года на Болотной площади. После истечения установленного законом срока для ответа органа власти, 28 апреля 2015 года Заявители направили письмо в мэрию о том, что они посчитали, что событие 6 мая 2015 года было одобрено мэром.
7. 27 апреля 2015 года Департамент региональной безопасности и противодействия коррупции г. Москвы позвонил Заявителям и предложил провести мероприятие на улице Маршала Василевского. 30 апреля 2015 года Департамент повторил это предложение в письменном виде. Организаторы мероприятия также были предупреждены, что если они отклонят это предложение, то им вообще не будет разрешено проводить публичное мероприятие.
8. По словам Заявителей, они проинформировали всех возможных участников демонстрации об ее отмене путем размещения информации в интернете и через различные средства массовой информации.
B. События 6 мая 2015 года
9. Около 7:05 вечера оба Заявителя прибыли на Болотную площадь, где они увидели собрание из полусотни человек, стоящих спокойно, без каких-либо баннеров. По словам Заявителей, каждый находился на расстоянии от других людей, имеющих при себе баннеры политического характера. Заявители полагали, что каждый из них проводил одиночную демонстрацию, которая не требовала предварительного уведомления властей. Через несколько минут Заявители были арестованы и доставлены в полицейский фургон.
10. По данным Властей, 6 мая 2015 года Заявители, действуя в составе группы из пятидесяти человек, организовали и провели общественное собрание без предварительного уведомления соответствующих органов власти. Заявители призывали других выкрикивать лозунги «Свободу политзаключенным», «Смерть фашистам» и другие; второй Заявитель держал транспарант, в котором говорилось, что все «участники Болотной» невиновны. Заявители не ответили на неоднократные требования полиции прекратить свои действия, и в 7:35 вечера их доставили в районный отдел полиции по району Якиманка.
11. Согласно протоколам о доставлении в полицейский участок (протоколы доставления) и протоколам об административном аресте, первый Заявитель был доставлен в полицейский участок в 7:40 вечера 6 мая 2015 года и одновременно помещен под административный арест. Второй Заявитель был доставлен в полицейский участок в 7:25 и помещен под административный арест в 7:40. В протоколе доставления содержалось указание на то, что оба Заявителя были доставлены в полицейский участок для составления протокола об административном правонарушении.
12. По данным Правительства, срок пребывания Заявителей в полицейском участке был продлен до сорока восьми часов. 6 мая 2015 года в 10:15 вечера первый Заявитель был доставлен в отделение полиции Замоскворецкого района Москвы. 7 мая 2015 года в 4 часа дня его доставили в Замоскворецкий районный суд Москвы. Второй Заявитель был доставлен в тот же суд 7 мая 2015 года в 4:10 дня.
13. В полицейских участках обоих Заявителей обвинили в организации и проведении группового публичного мероприятия без предварительного уведомления властей в нарушение пункта 2 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях (далее «КоАП»). В частности в том, что они призывали других выкрикивать политические лозунги и у второго Заявителя был баннер.
С. Административное производство в отношении заявителей
14. 7 мая 2015 года Замоскворецкий районный суд признал первого Заявителя виновным по статье 20.2 § 2 КоАП и приговорил его к десяти суткам лишения свободы. Суд установил, что первый Заявитель вместе со вторым Заявителем организовали и провели групповое публичное мероприятие в форме «митинга», в котором приняли участие около пятидесяти человек, без предварительного уведомления властей. Суд отклонил довод Заявителя о том, что он проводил одиночную демонстрацию, рассмотрев этот аргумент в качестве линии защиты. Суд также отказался признать в качестве доказательства видеозапись событий на Болотной площади, поскольку она «не была датирована и не содержала всей хронологии событий, предшествовавших аресту заявителя».
15. В тот же день Замоскворецкий районный суд рассмотрел дело в отношении второго Заявителя. Суд продублировал описание административного правонарушения, вмененного первому Заявителю, признал второго Заявителя виновным в соответствии с пунктом 2 статьи 20.2 КоАП и приговорил его к десяти суткам содержания под стражей. Суд отклонил показания двух очевидцев, которые заявили, что второй Заявитель стоял один на мосту со знаменем. Она также отказалась допустить в качестве доказательств видеозаписи и фотографии, на которых запечатлен второй Заявитель, поскольку ни в одной из них не содержалась «информация об адресе».
16. Оба Заявителя подали апелляцию, настаивая на том, что они проводили одиночные демонстрации. 13 мая 2015 года Мосгорсуд оставил приговор в силе. Ссылаясь на статутное определение «митинга» (присутствие людей в конкретном месте для публичного выражения своего мнения, в основном по социально — политическим вопросам), апелляционный суд счел, что на Болотной площади присутствовало около пятидесяти человек, включая Заявителей, которые призывали других выкрикивать политические лозунги.
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ
17. Краткое изложение соответствующих положений национального законодательства и практики, касающихся правил проведения публичных мероприятий, ответственности за нарушения, допущенные во время проведения таких мероприятий, и административные доставления и арест приведены в деле «Лашманкин и другие против России» (Lashmankin and Others, nos. 57818/09 and 14 others, §§ 216-312, 7 February 2017) и «Новикова и другие против России» (Novikova and Others v. Russia, nos. 25501/07 and 4 others, §§ 47-85, 26 April 2016. )
18. С 6 января 2013 года Закон города Москвы № 10 от 4 апреля 2007 года предусматривает, что расстояние между одиночными демонстрациями должно составлять не менее пятидесяти метров. В нем также указывается, что одновременные демонстрации должны рассматриваться как индивидуальные демонстрации только в том случае, если они не имеют общей цели и организации (раздел 2.3).
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. ОБЪЕДИНЕНИЕ ЖАЛОБ
19. Учитывая общую фактологическую и правовую основу обеих жалоб, Суд постановляет, что они должны быть объединены в соответствии с правилом 42 § 1 Регламента Суда.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 1 КОНВЕНЦИИ
20. Заявители жаловались на то, что их арест и содержание в полицейских участках являлись незаконными и произвольными. Они ссылались на статью 5 § 1 Конвенции, соответствующая часть которой устанавливает следующее:
«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
…
с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;…»
21. Власти утверждали, не приводя никаких подробностей, что внутренние средства правовой защиты исчерпаны не были. Суд отклоняет этот аргумент как необоснованный. Что касается ссылки на процедуру обжалования в соответствии со статьей 30.12 КоАП, то Суд повторяет, что, как правило, это средство правовой защиты не использовалось до подачи жалобы в Европейский Суд в июле 2015 года (смотреть Smadikov v. Russia (dec.). no 10810/15 31 January 2017 )
22. Что касается первоначальной жалобы Заявителей в соответствии со статьей 5 Конвенции, то Суд отмечает, что она не носила конкретного характера и не раскрывала каких-либо существенных элементов, касающихся законности лишения свободы. Соответственно, она является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.
23. В своих замечаниях, направленных в Суд в 2018 году, Заявители представили новые юридические аргументы, в частности, что они не были проинформированы о выдвигаемых против них обвинениях в течение первых трех часов их пребывания в полицейских участках, как того требует закон. Соответственно, эта жалобы была подана вне срока и должна быть отклонена в соответствии со статьей 35 §§ 1 и 4 Конвенции.
III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ
24. Заявители жаловались на отсутствие стороны обвинения на судебных слушаниях в рамках административного производства, проводимого в отношении их. Они также ссылались на то, что эти разбирательства были несправедливыми. Они ссылались на статью 6 § 1 Конвенции, соответствующие части которой гласят:
«1. Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое… разбирательство …независимым и беспристрастным судом…»
25. Власти заявляли, что КоАП РФ не предусматривает обязательного участия государственного прокурора в каждом деле, касающемся административного правонарушения. Их представления в этом отношении были аналогичны тем, которые были заявлены в деле «Карелин против России» (Karelin v. Russia, no. 926/08, §§ 46-48, 20 September 2016). Власти настаивали на том, что национальные суды не брали на себя роль обвинения при рассмотрении дел Заявителей и что решения этих судов являлись вполне обоснованными.
26. Заявители утверждали, что в отсутствие стороны обвинения судья первой инстанции взял на себя роль обвинителя в нарушение требования о «беспристрастности», предусмотренного в пункте 1 статьи 6 Конвенции.
A. Приемлемость жалобы
27. Суд отмечает, что жалоба, касающаяся отсутствия возможности допросить неустановленного сотрудника полиции, была впервые поднята адвокатом Заявителей в ее замечаниях от 30 января 2018 года. Соответственно, эта жалоба была подана вне срока и должна быть отклонена в соответствии со статьей 35 §§ 1 и 4 Конвенции.
28. Суд отмечает, что жалоба, касающаяся требования объективной беспристрастности в связи с отсутствием стороны обвинения, не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 (а) статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по любым другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.
B. Существо жалобы
29. Суд вновь заявляет, что уголовный аспект статьи 6 Конвенции применим к разбирательствам, проводимым в отношении Заявителей на основании КоАП РФ (см. Mikhaylova v. Russia, no. 46998/08, § 69, 19 November 2015). Предварительно уже было установлено, что отсутствие обвинения в в процессе устных слушаний, которые завершаются наложением административной ответственности, является серьезным изъяном, который нарушает принцип объективной беспристрастности, предусмотренный статьей 6 § 1 Конвенции (см. Карелин, упоминавшееся выше, §§ 69-84). Суд отмечает, что существенные фактические и правовые элементы настоящего дела и дела Карелина (там же, §§ 59-68) схожи. Представленные сторонами материалы по данному делу не содержат оснований для отступления Суда от ранее вынесенного решения.
30. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с требованием объективной беспристрастности в отношении каждого заявителя.
IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 11 КОНВЕНЦИИ
31. Ссылаясь на статью 11 Конвенции, Заявители жаловались на то, что их доставление в полицейский участок и вынесение им административных приговоров за выражение мнения по вопросу, представляющему общественный интерес, представляли собой незаконное и несоразмерное вмешательство в их право на свободу убеждений.
32. Учитывая характер и объем аргументов Заявителей, а также ссылки на властей на Закон «О массовых мероприятиях», касающийся групповых мероприятий, Суд считает целесообразным рассмотреть это дело в соответствии со статьями 10 и 11 Конвенции (см. Radomilja and Others v. Croatia [GC], nos. 37685/10 and 22768/12, § 126, 20 March 2018), соответствующие части которой гласят следующее:
Статья 10
«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений…»
Статья 11
«1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний…
2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц…».
А. Приемлемость жалобы
33. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 (а) статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по любым другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.
B. Существо жалобы
1. Представления сторон
34. Заявители поддержали свои жалобы.
35. Власти повторили свои представления относительно законодательного регулирования публичных мероприятий, заявленные в Novikova and Others (см. выше, §§ 95-96). Заявители организовали и провели групповое публичное мероприятие в форме «митинга» без предварительного уведомления московских властей. По мнению правительства, не было веских причин для проведения этого мероприятия в определенную дату, и заявители имели достаточно времени для получения разрешения от городских властей. Поэтому они были законно привлечены к ответственности за нарушение требований Закона о публичных мероприятиях.
2. Оценка суда
36. Власти согласились с тем, что арест Заявителей в месте проведения публичного мероприятия и их административные приговоры представляли собой нарушение их права на свободу мирных собраний и их права на свободу выражения мнений. Такое вмешательство представляет собой нарушение статей 10 и/или 11 Конвенции, если оно не предусмотрено законом, не преследует одну или несколько законных целей в соответствии с пунктом 2 каждой статьи и не является «необходимым в демократическом обществе».
37. Заявители не представили убедительных аргументов в пользу того, что их административное доставление, арест и административное осуждение не имели под собой никаких оснований во внутреннем законодательстве. Таким образом, Суд сосредоточится на доводах, касающихся соразмерности вмешательства в права Заявителей.
38. Суд принимает к сведению довод Заявителей о том, что оба они проводили одиночные демонстрации, которые совпали по месту и времени проведения. Отмечается, что в 2015 году в Москве действовало конкретное законодательное требование о расстоянии пятидесяти метров между одиночными демонстрациями (см. пункт 18 выше). Суд считает, что довод Заявителей не был лишен существа. Однако судебные решения по административным делам в отношении Заявителей не содержат конкретной оценки аргументов об «одиночных демонстрациях». Остается неясным, стоял ли каждый из Заявителей на том или ином значительном расстоянии друг от друга и от других одиночных демонстрантов (если таковые имелись), или какой-либо группы людей, собравшихся по их изначальному плану проведения группового мероприятия.
39. Национальные суды установили, что Заявители организовали и провели групповое публичное мероприятие в форме «митинга» без предварительного уведомления. Даже соглашаясь с тем, что Заявители действительно действовали таким образом, Суд неоднократно констатировал нарушение статьи 11 Конвенции в ситуациях, когда организаторы и участники публичного мероприятия были арестованы и осуждены за совершение административных правонарушениях по той единственной причине, что российские власти воспринимали их собрания как несанкционированные (см., В качестве новейшего источника, Lashmankin and Others, упоминавшееся выше, §§ 459-63 и 475, и случаи приведенные в нем). Рассмотрев соразмерность вмешательства в тех ситуациях, Суд, в частности, не усматривает «насущной социальной необходимости» в аресте Заявителей и их осуждении за административное правонарушение в отсутствие каких-либо предосудительных действий или незначительных нарушений с их стороны.
40. Рассмотрев решения национальных властей и другие материалов, представленных сторонами, Суд не выявил каких-либо фактов или аргументов, способных убедить его прийти к иному выводу по данному делу. Он отмечает, что каждый Заявитель был приговорен к десяти дням содержания под стражей за организацию группового публичного мероприятия без предварительного уведомления. Не было высказано предположения о том, что они продемонстрировали насильственное поведение или каким-либо иным образом нарушили спокойствие или общественный порядок. Нет ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что это собрание, как это произошло на самом деле, повлекло за собой какие-либо неблагоприятные последствия или ущерб, или необходимую мобилизацию полицейских ресурсов, за исключением формального несоблюдения Закона о публичных мероприятиях. Национальные власти также не объяснили, почему для них предпочтительней было не позволить демонстрантам, в том числе Заявителям, завершить митинг, с тем, чтобы наложить на них разумный штраф на за нарушение правил уведомления на месте собрания или позднее (см. mutatis mutandis, Novikova and Others, упомянутое выше, § 175). Соответственно, Суд считает, что в данном случае общая реакция национальных властей не была «необходимой в демократическом обществе».
41. Таким образом, в отношении каждого Заявителя было допущено нарушение статьи 10 Конвенции в свете статьи 11.
V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
42. Статья 41 Конвенции предусматривает:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
43. Каждый Заявитель требовал 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 5 000 евро в связи с упущенной выгодой за период отбывания наказания в виде административного задержания.
44. Власти оспаривали требования о возмещении морального вреда как чрезмерные и необоснованные.
45. Суд отклоняет требование о возмещении материального вреда как необоснованное. Принимая во внимание характер и масштабы нарушений статей 6 и 10 Конвенции (последнее рассматривается в свете статьи 11) в отношении каждого из Заявителей и принимая решение исходя из принципа справедливости, Суд присуждает каждому Заявителю 5 000 евро в отношении нематериального вреда плюс любой налог, который может взиматься с этой суммы.
B. Расходы и издержки
46. Каждый Заявитель также требовал 2 000 евро за юридическое представительство в судебном разбирательстве в настоящем Суде.
47. Правительство оспорило эту претензию на том основании, что не было доказано, что судебные издержки действительно были понесены.
48. В соответствии с прецедентной практикой Суда, Заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в какой было продемонстрировано, что они были действительно понесены и являются разумными. Суд удовлетворен тем, что заключенные с адвокатом Заявителей договоры на оказание юридических услуг (в отношении судопроизводства в Суде) создали юридически закрепленные обязательства по оплате работы представителя. Учитывая эти соображения, имеющиеся в его распоряжении документы и повторяющийся характер правовых вопросов, рассмотренных в данном деле, Суд считает разумным присудить каждому Заявителю сумму в размере 500 евро, относящуюся к их юридическому представительству в Суде, плюс любой налог, который может взиматься с каждого Заявителя.
B. Процентная ставка при просрочке платежей
49. Суд считает уместным, чтобы процентная ставка при просрочке платежей определялась исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1. Принимает решение объединить дела;
2. Объявляет жалобы в соответствии со статьями 6,10 и 11 Конвенции приемлемыми и оставшуюся часть жалоб неприемлемыми;
3. Постановляет, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с требованием объективной беспристрастности в отношении каждого Заявителя;
4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в свете статьи 11 в отношении каждого Заявителя;
5. Постановляет
a) что государство- ответчик должно выплатить каждому Заявителю в течение трех месяцев следующие суммы, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу на дату урегулирования:
i) 5 000 евро (пять тысяч евро) плюс любой налог, который может взиматься в отношении нематериального вреда;
ii) 500 евро (пятьсот евро) плюс любой налог, который может взиматься с каждого Заявителя в отношении расходов и издержек;
6. Отклоняет оставшуюся часть требования заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 февраля 2019г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
