ДЕЛО «ФОКС ПРОТИВ РОССИИ»
FOKS V. RUSSIA
(Жалоба № 5582/12)
РЕШЕНИЕ
г. Страсбург
16 октября 2018
Данное решение является окончательным, однако оно может быть подвергнуто редакционному пересмотру.
По делу «Фокс против России»,
Европейский Суд по Правам Человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Alena Poláčková, Председатель,
Dmitry Dedov,
Jolien Schukking, судьи,
and Fatoş Aracı, Заместитель Секретаря Секции,
Заседая за закрытыми дверями 25 сентября 2018г.,
Вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (№ 5582/12), поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее — Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция) гражданином Израиля, г-ном Давидом Фоксом (далее-заявитель), 13 января 2012 года.
2. Власти Российской Федерации (далее- Власти) были представлены г-ном Г. Матюшкиным, бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по Правам Человека, и впоследствии его преемником по должности- г-ном М. Гальпериным.
3. 6 сентября 2017г. жалоба была направлена властям Российской Федерации.
ФАКТЫ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
4. Заявитель родился в 1967 году и в настоящее время проживает в г. Москве.
А. Покупка заявителем квартиры
5. S. являлся собственником однокомнатной квартиры, расположенной по адресу г. Москва, ул. Смоленская 6-60. 7 февраля 2008 S. скончался.
6. Неустановленное лицо, предъявившее паспорт на имя М. и утверждавшее, что она была сестрой и наследником С., обратилось к G., нотариусу, добиваясь признание ее прав в отношении квартиры. В обоснование своей претензии она представила копию своего свидетельства о рождении.
7. 18 марта 2009 г. G. выдал свидетельство, подтверждающее, в том числе, право М. на квартиру. Городские власти зарегистрировали право М. на квартиру в государственном реестре земель.
8. 19 мая 2009 года неустановленное лицо, выдававшее себя за М., продало квартиру заявителю. Согласно документам, представленным заявителем, стоимость покупки составила 6,499,999 российских рублей (руб.). Городские власти зарегистрировали продажу квартиры и право собственности заявителя на нее в государственном реестре земель.
9. В неуказанный день полиция начала уголовное расследование по факту мошеннического приобретения квартиры. Было установлено, что документ, предъявленный нотариусу в качестве свидетельства о рождении М., был поддельным.
10. 23 сентября 2009 года полиция информировала Департамент жилищной политики м жилищного фонда города Москвы (далее — “Департамент жилья») о предстоящем уголовном расследовании.
B. Иск города против заявителя
11. 1 декабря 2009 года Департамент жилья подал иск о передаче квартиры заявителя городу Москве (далее- город).
12. 11 марта 2010 года уголовное дело было приостановлено.
13. 27 декабря 2010 года Пресненский районный суд города Москвы удовлетворил иск Департамента жилья. Суд обосновал свое решение тем, что М. умерла, не оставив завещания, не имея живых ближайших родственников, и что ее квартиру следовало рассматривать в качестве бесхозного имущества («bona vacantia»). Суд аннулировал право собственности заявителя на квартиру и распорядился о ее передаче городу Москве.
14. После обращения заявителя с апелляционной жалобой, 14 июля 2011 года Московский городской суд оставил в силе решение от 27 декабря 2010 года.
15. В неустановленный день решения от 27 декабря 2010 года и 14 июля 2011 года были исполнены. Впоследствии Город продал квартиру частному лице по программе социальной помощи, которая позволяла покупателю выплатить покупную цену в рассрочку.
16. 12 октября 2017года уголовное расследование по факту мошеннического приобретения квартиры было возобновлено.
ВОПРОСЫ ПРАВА I. ПРЕДПОЛАГАТЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 1 ПРОТОКОЛА №1 К КОНВЕНЦИИ
17. Заявитель обратился с жалобой на то, что он был лишен своей квартиры в нарушение Статьи 1 Протокола №1 к Конвенции, которая гласит следующее:
«Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов, или штрафов.»
A. Приемлемость жалобы
1. Совместимость ratione personae (персональная юрисдикция)
18. Власти утверждали, что заявитель утратил свое имущество в результате незаконных действий вышеупомянутого частного нотариуса и что, соответственно, Государство не может считаться ответственным за его утрату.
19. Заявитель не прокомментировал данное утверждение.
20. Суд обращает внимание на то, что он уже рассмотрел и отклонил аналогичный аргумент, выдвинутый Властями в более раннем деле против России (см. Титова и другие против России (Titova and Others v. Russia [Committee]) жалоба № 4919/16 и две другие, § 20-22, 15 мая 2018). Суд не видит оснований считать иначе в данном деле. Он отмечает, что Он отмечает, что жалоба заявителя направлена против города Москвы, муниципалитета, за действия которого Российская Федерация может считаться ответственной. Именно иск, поданный Городом, привел к аннулированию права собственности заявителя и его передаче Городу. Тот факт, что город ранее утратил свое имущество в результате действий третьих сторон, в том числе нотариуса, не имеет никакого отношения к статусу Государства-ответчика. Соответственно, суд отклоняет возражение Властей относительно совместимости ratione personae жалобы заявителя.
2. Исчерпание внутренних средств правовой защиты
21. Правительство сочло, что жалоба должна была быть отклонена, так как заявитель не инициировал иск о возмещении вреда против (1) страховой компании, которая обеспечивала покрытие в отношении профессиональных действий нотариуса или (2) органов государственной регистрации.
22. Заявитель не прокомментировал данное замечание.
23. Суд отмечает, что он уже рассматривал вопрос об исчерпании эффективных внутренних средств правовой защиты в ряде случаев, когда заявитель был лишен своего жилья в результате лишения его права собственности на квартиру окончательным и подлежащим исполнению решением суда (см., например, дело Гладышева против России («Gladysheva v. Russia»), №. 7097/10, § § 60-62 и 89, 6 декабря 2011 года). Суд пришел к выводу, что в соответствии с российским законодательством отсутствовала возможность дальнейшего обжалования решения суда, возможность, которая потенциально могла бы привести к восстановлению права заявителя на квартиру. Кроме того, он отметил, что возможность возбуждения иска о возмещении ущерба не может рассматриваться как необходимый элемент для соблюдения правила об исчерпании внутренних средств правовой защиты по смыслу статьи 35 § 1 Конвенции.
24. Суд считает, что эти выводы справедливы в контексте настоящего дела. Правительство не привело никаких фактов или аргументов, способных убедить Суд прийти к иному выводу. Соответственно, заявитель не был обязан предъявлять гражданские иски, на которые ссылались Власти.
3. Вывод
25. Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 (а) статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.
B. Существо жалобы
1. Представления сторон
26. Заявитель поддержал свою жалобу
27. Власти сочли, что квартира никогда не являлось “собственностью” (для целей статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции) заявителя. После смерти владельца квартиры квартира должна была считаться bona vacantia, а право собственности на нее должно было быть передано городу Москве. Заявитель купил квартиру недобросовестно, учитывая, что его целью было перепродать ее. Кроме того, в ряде других случаев заявитель являлся стороной гражданского судопроизводства, в ходе которого город Москва оспаривал действительность сделок в отношении приобретенного им недвижимого имущества. Власти далее заявили, что изъятие квартиры городом Москвой преследовало законную цель. Город отвечает за предоставление доступного жилья людям с низкими доходами. Соответственно, город вернул себе квартиру в интересах этих людей. Наконец, Власти утверждали, что национальные суды правильно применяли национальные законы при рассмотрении спора между заявителем и городом Москвой. Эти решения обеспечили справедливый баланс между потребностями общества и частными интересами заявителя. Тот факт, что заявитель не согласился с выводами национальных судов, является недостаточным для того, чтобы поднимать вопрос в рамках Конвенции. В любом случае квартира, изъятая городом Москвой, не была единственным жилищем заявителя. Он поселился на постоянной основе в Израиле, а Москва являлась его временным местожительством.
2. Мнение Европейского Суда по Правам Человека
(a) Общие принципы
28. Общие принципы, касающиеся защиты собственности, прочно укоренились в судебной практике (см. Гладышева, процитировано выше, §§ 64-68).
(b) Применение этих принципов к рассматриваемому делу
(i) Вопрос о наличии «собственности»
29. Суд отмечает, что Государство признало заявителя законным собственником квартиры (см. пункт 8 выше). Соответственно, Суд признает, что квартира представляет собой «собственность» заявителя для целей Статья 1 Протокола № 1 к Конвенции и отклоняет Довод правительства об обратном.
30. Суд далее отмечает, что сложность фактической и правовой позиции по данному делу не позволяет причислить данную ситуацию ни к одной из категорий, охватываемых вторым предложением первого пункта или второго пункта статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции (см. Бейелер против Италии («Beyeler v. Italy») [GC], № 33202/96, § 98, ECHR 2000-I). Поэтому Суд считает, что он должен изучить ситуацию, являющуюся предметом жалобы, с учетом общего правила, изложенного в первом предложении первого пункта статьи 1 Протокола № 1 (см. Гладышева, приведенную выше, § 71).
(ii) Соблюдение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции
31. В ряде предыдущих случаев суд рассматривал дела, в которых российские государственные или муниципальные органы изымали в свою собственность жилье у добросовестных (bona fide) владельцев после того, как было установлено, что такая недвижимость должна была считаться bona vacantia и что одна из предшествующих сделок с таким имуществом была мошеннической (см. Алентьева (Alentseva), №. 31788/06, §§ 55-77; Кириллова против России (Kirillova v. Russia), № 50775/13, §§ 33-40, 13 сентября 2016 года; и Зимонин и другие против России (Zimonin and Others v. Russia) [Комитет], №№. 59291/13 и 2 другие, § § 58-61, 16 мая 2017). Рассмотрев конкретные условия и процедуры, в соответствии с которыми Государство обеспечивало соблюдение и законность сделок с жильем между частными лицами, Суд отметил, что они относятся к исключительной компетенции Государства, и постановил, что дефекты в этих процедурах, не позволяющие государству приобрести право собственности над бесхозным жильем, не должны устраняться за счет такого жилья, находящегося во владении у добросовестных собственников. Кроме того, суд пояснил, что реституция такого имущества Государству или соответствующему муниципалитету без выплаты какой-либо компенсации добросовестному владельцу накладывает индивидуальное и чрезмерное бремя на такого владельца и не позволяет установить справедливый баланс между интересами общественности, с одной стороны, и правом заявителей на мирное пользование своим имуществом, с другой.
32. Суд не видит причин, чтобы прийти к иному выводу в отношении данного дела. Суд отмечает, что Город был лишен возможности полечить право собственности на квартиру (которая должна была считаться bona vacantia после смерти S.) вследствие мошеннических действий, совершенных неустановленным исполнителем/ исполнителями. В этой связи Суд отмечает, что это именно органы государственной регистрации были ответственны за то, чтобы убедиться, что передача права собственности на недвижимое имущество осуществляется в соответствии с законом. Представления Властей не затрагивали вопрос о том, почему городские власти после смерти S. не предприняли ничего для того, чтобы урегулировать вопрос о статусе рассматриваемой недвижимости. Власти также не представили никаких объяснений относительно того, как и когда факт мошенничества был обнаружен и почему власти не обратились за передачей имущества Городу, а потворствовали его перепродаже вместо этого.
33. Суд также отклоняет довод правительства о том, что заявитель при покупке квартиры заявитель действовал недобросовестно; этот факт не был установлен в процессе национальных разбирательств, и соответствующее утверждение было сделано впервые в ходе разбирательства в настоящем Суде.
34. Учитывая обстоятельства, Суд считает, что на заявителе не лежала обязанность оценивать риск аннулирования права собственности на квартиру ввиду существования указанных упущений, допущенных властями, в отношении процедур, которые специально предназначены для предотвращения мошенничества при сделках с недвижимостью. Суд вновь подтверждает, что последствия любой ошибки, допущенной государственным органом, должно нести само Государства, и такие ошибки не должны устраняться за счет заинтересованных лиц (см. Столярова против России («Stolyarova v. Russia»), №. 15711/13, § 49, 29 января 2015 года). С учетом вышеизложенного Суд делает вывод о том, что лишение заявителя права собственности на квартиру и переход этого права к Городу, при описанных выше обстоятельствах и в отсутствие какой-либо компенсации, подлежащей выплате заявителю, наложило несоразмерное и чрезмерное бремя на заявителя. Таким образом имело место нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции.
II. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
35. Статья 41 Конвенции предусматривает:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
36. Заявитель требовал 218 700.79 евро (EUR) (стоимость квартиры по состоянию на дату, в которую были предъявлены претензии) и евро 138,965.24 (начисленные проценты на эту сумму по ставке 9.56% годовых) в качестве компенсации материального ущерба и 30 000 евро (EUR) в качестве компенсации морального вреда. Заявитель представил выписку из государственного реестр недвижимости, согласно которой стоимость квартиры оценивалась в 15,250,006.28 российских рублей (RUB) по состоянию на 29 сентября 2017 года.
37. Правительство заявило, что требования заявителя в отношении стоимости квартиры должны быть отклонены, так как заявитель не исчерпал соответствующие внутренние средства правовой защиты. Для заявителя по-прежнему представлялось возможным инициировать соответствующие иски против городских властей на национальном уровне. Что касается начисленных процентов, Власти посчитали претензии заявителя необоснованными. Наконец, Власти утверждали, что требования заявителя в отношении морального ущерба были чрезмерными и необоснованными.
38. Суд считает, что в данном случае существует четкая связь между обнаруженным нарушением и ущербом, причиненным заявителю. Уделяя должное внимание выводам, сделанным в данном случае, и, в частности, принимая во внимание цену, уплаченную заявителем за квартиру и последствий инфляция, Суд частично удовлетворяет требования заявителя и присуждает ему 144,977 евро в качестве компенсации материального вреда евро плюс любой взимаемые налог и 5000 евро, плюс любой взимаемый налог, в качестве компенсации морального вреда. Суд отклоняет оставшуюся часть требования заявителя о справедливой компенсации.
B. Судебные расходы и издержки
39. Заявитель не представил претензии в отношении расходов и издержек. Соответственно, Суд считает, что необходимость присудить Заявителю какую-либо сумму на этот счет отсутствует.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
40. Суд считает уместным, чтобы процентная ставка при просрочке платежей определялась исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1. Объявляет жалобу приемлемой;
2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 1 Протокола №1 к Конвенции;
3. Постановляет, что:
(a) Государство-ответчик обязано в течение трех месяцев выплатить заявителю следующие суммы денег, подлежащие переводу в валюту Государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:
(i) 144 977 евро, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации материального вреда;
(ii) 5 000 евро, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;
(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
4. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 16 октября 2018г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
