V.D. and Others v. Russia– 72931/10 Решение от 09.04.19
[Третья Секция]
Статья 8 (Статья 8-1): Право на уважение частной жизни.
Передача ребенка биологическим родителям после девяти проживания с приемной матерью: отсутствие нарушения
Приемная мать и дети были лишены доступа к ребенку после его передачи биологическим родителям после девяти лет проживания в приемной семье: нарушение
Факты — Первый Заявитель был назначенным опекуном ребенка, у которого было несколько серьезных заболеваний и чьи родители считали себя неспособными удовлетворить его особые потребности. Остальные Заявители являлись приемными детьми первого Заявителя. Рассматриваемые ребенок был переведен на попечение первого Заявителя в возрасте восьми месяцев и прожил с ней в течение первых девяти лет своей жизни. Впоследствии ребенок был возвращен родителям по их просьбе.
Право — Предварительный вопрос: Первый Заявитель не был биологически связан с ребенком. Кроме того, она больше не была его опекуном, в результате чего она больше не обладала правовым статусом, чтобы действовать от его имени в судебном или ином производстве на национальном уровне. Ребенок был переведен и теперь живет с его биологическими родителями, которые имели полную родительскую власть над ним, включая, среди прочего, представление его интересов. Они не уполномочили первого Заявителя представлять его в настоящем Суде. Поэтому первый Заявитель не имел права выступать в Суде от имени ребенка.
Статья 8
(а) Приемлемость жалобы- Отношения между приемной семьей и приемным ребенком, которые прожили вместе долгие месяцы, могут составлять семейную жизнь по смыслу пункта 1 статьи 8, несмотря на отсутствие биологической связи между ними. Существование семейной
связи между Заявителями и ребенком до его передачи его биологическим родителям не были предметом спора между сторонами. Действительно, хотя между ними не было биологической связи, ребенок оставался под постоянной опекой первого Заявителя с возраста восьми месяцев за первые девять лет его жизни. Другие Заявители, когда они были еще несовершеннолетними, в разное время брались на попечение первым Заявителем и жили семьей с ребенком в течение периода от одного до семи лет, прежде чем он в итоге был передан своим биологическим родителям. Тесные личные связи между Заявителями и тот факт, что первый Заявитель взял на себя роль родителя ребенка, были признаны национальными судами в различных судебных разбирательствах. При таких обстоятельствах отношения между Заявителями и ребенком составляли «семейную жизнь» в значении пункта 1 статьи 8.
(b) Существо жалобы
(i) Прекращение опеки первого заявителя над ребенком и перевод последнего на попечение его биологических родителей. В настоящее время существует широкий консенсус, в том числе в международном праве, в поддержку идеи о том, что во всех решениях, касающихся детей, их наилучшие интересы должны быть первостепенными. Наилучшие интересы ребенка могут, в зависимости от их характера и серьезности, превосходить интересы родителей. В частности, в соответствии со статьей 8 родитель не может иметь право принимать такие меры, которые могли бы нанести ущерб здоровью и развитию ребенка. Интересы родителей, тем не менее, оставались одним из факторов при балансе различных интересов в настоящем деле. Интересы ребенка продиктованы тем, что связь ребенка с его или ее семьей должна быть сохранена, за исключением случаев, когда семья оказывается особенно непригодной. Из этого следует, что семейные узы могут быть разорваны только в очень исключительных обстоятельствах и что все меры должны быть предприняты для сохранения личных отношений и, если и когда это необходимо, для «восстановления» семьи. Статья 8 налагает на каждое государство обязательство стремиться к воссоединению биологических родителей со своим ребенком.
В деле Заявителей национальные власти столкнулись с трудным выбором между разрешением Заявителям, которые в то время были фактической семьей ребенка, продолжать отношения с ним или принятием мер для воссоединения мальчика с его биологической семьей. С этой целью им было предложено оценить и справедливо сбалансировать конкурирующие интересы родителей ребенка и интересов Заявителей. Они также должны были учитывать, что ввиду его особых физических и психологических особенностей ребенок был особенно уязвим. Поэтому национальные власти должны были проявить особую бдительность при оценке его интересов и предоставить ему повышенную защиту с должным учетом состояния его здоровья.
Ребенок провел первые девять лет своей жизни под опекой первого Заявителя, период, в течение которого она оставалась основным опекуном мальчика, полностью взяв на себя роль его родителя. Хотя, несомненно, это и составило значительный период времени, данный фактор не мог в одиночку исключить возможность воссоединения ребенка с его биологической семьей. Действительно, эффективное уважение семейной жизни требует, чтобы будущие отношения между родителем и ребенком определялись с учетом всех соответствующих соображений, а не только исходя из временного фактора.
Биологические родители ребенка согласились с назначением первого Заявителя опекуном ребенка. В то же время они никогда официально не отказывались от родительской прав в отношении своего сына сыном; они не были ограничены и не были лишены этого права. Национальные суды установили, что хотя в течение первых восьми лет жизни ребенка его родители не поддерживали с ним связь, тем не менее они оказывали ему финансовую поддержку и удовлетворяли запросы первого Заявителя, касающиеся, в частности, его лекарств и питания. Они остались в жизни своего сына, в результате чего первый Заявитель не могла реально предположить, что мальчик останется под ее опекой навсегда. Постановления об опеке по своей природе должны были быть временными мерами, которые подлежали отмене, как только позволили бы обстоятельства, и любые меры, обеспечивающие временный уход, должны были соответствовать конечной цели воссоединения биологических родителей и ребенка.
Национальные суды тщательно оценили наилучшие интересы ребенка с учетом состояния его здоровья и его потребностей. В различных судебных разбирательствах они отмечали, в частности, привязанность первого Заявителя и искренне заботливое отношение к ребенку, а также ее активный подход к уходу за ним и решению его проблем со здоровьем, что обеспечило прогресс в его физическом и психологическом развитии и общее улучшение его состояния. Что касается биологических родителей, то первоначально у властей были сомнения относительно того, готовы ли они и способны ли они удовлетворить потребности своего сына. В частности, власти указали на отсутствие личного контакта между ними и призвали их занять более ответственную позицию в отношении своих родительских обязанностей. В этой связи суды отклонили их первое требование о переводе мальчика под их опеку, отмечая, что такой внезапный перевод может травмировать ребенка и поставить под угрозу его здоровье, и что ему необходим период адаптации, чтобы привыкнуть к своим биологическим родителям. Однако в ходе последующих разбирательств суды установили, что родители были в состоянии воспитать его.
Следует отметить, что к тому времени контакты между ребенком и его родителями поддерживались в течение одного года. Принимая это решение, национальные суды убедились, с учетом письменных доказательств, в том числе психологических отчетов и показаний свидетелей, что его родители восстановили свои отношения с ним; чтобы они могли адекватно понять его психологические особенности, эмоциональное состояние, потребности и способности; что у них были соответствующие условия жизни для ребенка; и что ребенок чувствовал себя спокойно и комфортно с ними.
Принимая решение о передаче ребенка его биологическим родителям и прекращении опеки первого Заявителя над ним, национальные власти действовали в рамках их пределов усмотрения и в соответствии с их обязательством по статье 8 — стремиться воссоединять детей с их биологическими родителями. Они представили «соответствующие и достаточные» основания для принятия мер, на которые была подана жалоба. Хотя Суд признал эмоциональные трудности, которые это решение вызвало у Заявителей, их права не могли переопределить интересы ребенка. Доводы первого Заявителя были рассмотрены и получили обоснованные ответы. Суд был удовлетворен тем, что процесс принятия решений был справедливым и предоставил Заявителям достаточные гарантии их прав в соответствии со статьей 8. Вмешательство в семейную жизнь Заявителей было «необходимо в демократическом обществе».
Вывод суда: отсутствие нарушения (единогласно).
(ii) Доступ Заявителей к ребенку — национальные суды отклонили требования первого Заявителя, касающиеся доступа к ребенку, со ссылкой на отсутствие какой-либо правовой связи между ними после того, как ее опека была прекращена; они также указали на отсутствие биологического родства между ними, что в соответствии с российским Семейным кодексом исключало возможность для первого Заявителя получить доступ к ребенку. Ранее Суд выражал обеспокоенность по поводу негибкости российских правовых норм, регулирующих права на общение. В этих положениях содержится исчерпывающий список лиц, которые имели право поддерживать контакт с ребенком, без каких-либо исключений для учета разнообразия семейных ситуаций и наилучших интересов ребенка. В результате человек, который не был связан с ребенком, но который заботился о нем или ней в течение длительного периода времени, в результате чего между ними сформировалась тесная личная связь, полностью и автоматически исключался из жизни ребенка и не мог ни при каких обстоятельствах получить права на общение, независимо от наилучших интересов ребенка.
Тексты судебных решений показывают, что суды не предпринимали попыток оценить конкретные обстоятельства дела и, в частности, (i) не приняли во внимание отношения, которые существовали между Заявителями и ребенком до прекращение опеки первого Заявителя над ним; (ii) не рассмотрели вопрос о том, мог ли контакт между Заявителями и ребенком соответствовать его интересам или нет и почему; и (iii) не уделили никакого внимания вопросу о том, могли ли интересы биологических родителей ребенка иметь преимущественную силу над интересами Заявителей или нет. Фактически, в своем окончательном и обязательном решении апелляционный суд ограничился тем, что постановил, что право доступа к ребенку ни при каких обстоятельствах не может быть предоставлено никому, кроме лиц, перечисленных в российском Семейном кодексе. Суд не мог принять такое обоснование как «уместное и достаточное», чтобы лишить Заявителей доступа к ребенку. Соответствующие судебные решения не были основаны на оценке индивидуальных обстоятельств дела и автоматически исключали возможность сохранения семейных связей между Заявителями и ребенком.
Национальные власти не выполнили своего обязательства по обеспечению справедливого баланса прав всех заинтересованных лиц с должным учетом конкретных обстоятельств дела, что равносильно отсутствию уважения семейной жизни Заявителей.
Вывод Суда: нарушение (единогласно)
Статья 41: Суд присудил Заявителям общую сумму в размере 16 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
