1. AFFAIRE NURMIYEVA c. RUSSIE (Requête no 57273/13, 27 novembre 2018)
Нурмиева против России (№ 57273/13, 27 ноября 2018)
Предмет жалобы: отказ в удовлетворении иска о возмещении расходов на восстановление парковки после незаконного решения властей о демонтаже плит
Вопросы существа: нарушение права на защиту и уважение собственности
Статья Протокола №1 к Конвенции: 1
Дело инициировано жалобой против Российской Федерации, поданной гражданской России Ларисой Витальевной Нурмиевой 1970 года рождения, проживающей в г. Шадринск, Курганская область (далее-заявитель) 30 августа 2013 года.
Заявитель утверждал, в частности, что отказ в его просьбе о возмещении расходов на реконструкцию нарушило его права, гарантированный статьей 1 протокола №1 к Конвенции.
Заявитель является индивидуальным предпринимателем. В 2005 году она начала строительство автомобильной стоянки на арендуемом земельном участке, который позже был ею выкуплен.
В 2007 году заявитель зарегистрировал автостоянку в Едином государственном реестре объектов градостроительной деятельности (сооружение-навес на бетонном фундаменте с бетонной площадкой) и получил соответствующих технический паспорт.
20 сентября 2007 года было начато уголовное расследование в отношении X по факту кражи плит, принадлежащих компании «Центр». Заявительница была допрошена в качестве свидетеля. 16 ноября 2007 года, следователь посетил парковку заявительницы и квалифицировала в качестве вещественных доказательств некоторые плиты. 22 мая 2009 года следователь приказал демонтировать шестьдесят плит из парковки заявительницы в качестве вещественных доказательств, а доставить их, для сохранения, в компанию «Центр». В тот же день сотрудники этой компании сняли эти плиты. 10 марта 2010 года решение о демонтаже плит было отменено как противоречащее закону, поскольку следователь не проверил утверждение заявительницы о том, что эти плиты не имели никакой связи с уголовным делом. 6 сентября 2010 года расследование было прекращено из-за отсутствия фактов, составляющих преступление. Заявительница узнала, что она может обратиться в суд с просьбой о реституции «незаконно демонтированных» плит. Поскольку компания «Центр» занималась перепродажей этих плит, заявительница не смогла получить их обратно. 10 июля 2017 года было возобновлено уголовное расследование по делу о краже.
Заявительница обратилась в суд с иском о компенсации, направленном против Министерства внутренних дел. Она затребовала деньги в качестве возмещения расходов, понесённых в связи с реконструкцией парковки. Арбитражный суд Курганской области частично согласился с доводами заявительницы, признав, что государство несло ответственность за потерю плит. Суд также распорядился выплатить заявительницу сумму, соответствующей средней стоимости шестидесяти плит с учетом износа. Он отклонил требования о возмещении дополнительных расходов на том основании, что заявительница не воспользовалась своим правом провести экспертизы для определения реальной стоимости рассматриваемых плит и что «стороны не представили доказательств фактических затрат, связанных с перевозкой товара».
Заявительница обжаловала решение арбитражного суда. Она, в частности, жаловалась на отказ в предоставлении компенсации расходов по реконструкции парковки, заявив, что прямой ущерб, вызванный демонтажем плит в 2009 превысил стоимость данных плит, взятых отдельно.
12 августа 2012 года, 18-й Апелляционный арбитражный суд Уральского округ постановил, что стоимость восстановительных работ не может быть предметом компенсация, в частности на том основании, что парковка не являлась «недвижимостью». 13 декабря 2012 года и 18 марта 2013 года, соответственно, Федеральный арбитражный суд Уральского округа и Высший Арбитражный Суд отказали в удовлетворении требований Заявительница в кассационном и надзорном порядке.
ЕСПЧ счел, что арбитражные суды пришли к двум противоречивым выводам. С одной стороны, они подтвердили право заявителя на полную компенсацию причиненного вреда из-за демонтажа и изъятия плит с парковки. С другой стороны, они отказали заявительнице в том же праве, посчитав, что только ущерб, причиненный недвижимому имуществу может быть восстановлен, и в результате они не позволили заявителю доказать реальность затрат, связанных с восстановлением его имущества. Суд считает, что такая аргументация национальных судов была, по меньшей мере, непоследовательной, если не очевидно противоречивой.
Суд пришел к выводу, что в данных обстоятельствах отказ национальных судов распорядиться о предоставлении компенсации расходов на восстановление парковки, понесенных из-за «незаконных действий властей» легло неподъемным бременем на заявителя и нарушило баланс между интересами общественности и индивидуальными интересами конкретного лица.
На основании этого Европейский Суд признал, что в данной ситуации имело место нарушение статьи 1 Протокола 1 к Конвенции и присудил Заявительнице 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
2. CASE OF POPOV AND OTHERS v. RUSSIA (Application no. 44560/11, 27 November 2018)
Попов и другие против России (№44560/11, 27 ноября 2018г.)
Предмет жалобы: решение о выселении заявительниц, являющихся женами и матерями оставшейся части заявителей и их детей.
Вопросы существа: нарушение права на уважение жилища и частной и семейной жизни
Статьи Конвенции: 8
Настоящее дело было инициировано жалобой, поданной против России 12 гражданами России и одним гражданином Украины 23 мая 2011 года.
Заявительницы жаловались на нарушение их права на уважение жилища, одновременно с этим, все заявители жаловались на то, что их право на уважение личной и семейной жизни было нарушено в результате выселения заявительниц.
Все заявители являются членами четырех семей. В 1990-х работодатель заявителей-Министерство Финансов, предоставило им временное жилье в принадлежащем Министерству общежитии. В 2001 году управление зданием общежития перешло к Федеральному Казначейству. Заявительницы вселились в соответствующее жилье после заключения браков с заявителями. В период с 2003 по 2009 были рождены их дети, так же являющиеся заявителями в данном деле. Каждая семья занимала по комнате.
В 2007 году Казначейство инициировало иск против заявительниц, добиваясь их выселения их общежития на том основании, что заявительницы въехали в общежитие незаконно и без разрешения Казначейства. В том же году Симоновский районный суд Москвы постановил выселить заявительниц, не предоставив им никакого альтернативного жилья. Позже данное решение было поддержано Московским городским судом. Однако данное постановление так и не было исполнено.
В 2009 году Казначейство вновь подало иск против заявительниц, которые, в то же время, потребовали признать их право занимать рассматриваемую площадь. Они указали, что проживали в общежитии на законных основаниях, будучи женами лиц, которым было предоставлено жилье. Местные власти были также против выселения заявительниц, на том основании, что несовершеннолетние дети были зарегистрированы в общежитии и проживали там вместе со своими семьями. Вместе с тем они ссылались на то, что оба родителя, согласно Семейному кодексу, имели равные права и обязанности в отношении воспитания детей, они также указали на то, что выселения матерей стало бы препятствием для матерей в осуществлении ими своих родительских обязанностей. Местные власти просили районный суд учесть интересы несовершеннолетних детей при принятии решения и отклонить требования о выселении.
Несмотря на это, в 2010 году районный суд все же вынес решение о выселении взрослых заявительниц и отклонил их встречный иск. Данное решение было поддержано городским судом. Однако, как представляется, данное решение так и не было исполнено, и заявительницы продолжают проживать вместе со своими семьями в рассматриваемом общежитии. В неустановленную дату все заявители были включены в лист ожидания на получение муниципального жилья.
В неустановленную дату мужья заявительниц подали иск к различным государственным органам, добиваясь признания их бессрочного права занимать общежития и признания соглашения о социальной аренде жилья. В 2011 и 2012 годах районный и городской суды отказали в удовлетворении их требований.
Европейский Суд признал, что рассматриваемое жилье являлось «жилищем» заявительниц по смыслу Конвенции, так как к моменту, когда было вынесено постановление об их выселении, взрослые женщины-заявительницы уже проживали в общежитии не менее пяти лет. Суд посчитал, что требование освободить жилье в общежитии было равносильно вмешательству в их право на уважение жилища, несмотря на то, что решение о выселении от 2010г. не было исполнено (Ćosić v. Croatia, no. 28261/06, § 18, 15 January 2009). Суд также признал, что выселение имело законные основания в национальном законодательстве и имело целью защиту прав других лиц, проживающих в общежитии. Ключевым вопросом, таким образом, являлось- было ли вмешательство пропорционально преследуемым целим и, следовательно, «необходимым в демократическом обществе». Суд отметил, что национальные суды не уделили достаточного внимания конкретным обстоятельствам ситуации. В данном деле, каждая семья занимала по комнате, и, в случае выселения взрослых женщин-заявительниц, их мужья и дети продолжили бы занимать те же самые комнаты. Казначейство не заявляло перед национальными судами, что данные комнаты были бы переданы кому-либо еще. В данных обстоятельствах, Европейский Суд посчитал, что национальные суды не сумели обеспечить баланс между конкурирующими правами и, соответственно, определить соразмерность вмешательство в права заявительниц на уважение их жилища. С учетом вышесказанного, Суд пришел к выводу, что вмешательство в права заявителей не было «необходимым в демократическом обществе» и, соответственно, явилось нарушением Статьи 8 Конвенции. Суд присудил по 15 000 евро взрослым женщинам-заявительница по 15 000 евро и 7 500 евро остальным заявителям в качестве компенсации морального вреда.
3. CASE OF ALEKSEYEV AND OTHERS v. RUSSIA (Applications nos. 14988/09 and 50 others, 27 November 2018)
Алексеев и другие против России (жалобы №№ 14988/09 и 50 др., 27 ноября 2018г.)
Предмет жалобы: запрет на проведение публичных мероприятий ЛГБТ-сообществ и отсутствие эффективных средств правовой защиты в этом отношении.
Вопросы существа: нарушение права на свободу собраний и объединений представителе ЛГБТ-сообществ, отсутствие эффективных средств правовой защиты и дискриминационное отношение властей к заявлениям о получении разрешения на проведение мероприятий ЛГБТ-сообществ.
Статьи Конвенции: 11,13,14
Дело инициировано 51 жалобой, поданной против России семью гражданами Российской Федерации.
В 2009-14 заявители подали уведомления о проведении общественных ЛГБТ-собраний.
В каждом из случаев местные органы власти отказался утвердить даты и места, предложенные заявителями. Заявители оспаривали эти решения в национальных судах. Однако суды поддержали решения местных властей. Судебные решения по каждому делу принимались после предполагаемых дат проведения мероприятий, первоначально предложенных сообществами.
Заявители обратились с жалобой на запрет проведения собраний ЛГБТ и дискриминационный характер, с которым им было отказано в проведение данных мероприятий.
Они также жаловались на отсутствие эффективных внутренних средств правовой защиты в отношении предполагаемых нарушений их право на свободу собраний.
Правительство утверждало, что процедура уведомления, предусмотренная российским законодательством, не посягала на сущность права на свободу собраний, гарантированного статьёй 11 Конвенции. По мнению правительства, местные власти не запрещали проведение мероприятий, но предупредили заявителей о последствиях нарушения закона посредством проведения подобных мероприятий. Кроме того, в некоторых случаях власти предложил изменить место проведения мероприятий. При этом местные власти защищали интересы несовершеннолетних, которые могли быть нарушены «пропагандой гомосексуализма в общественных местах». В связи с этим, Правительство утверждало, что оспариваемые меры были законными и соразмерными законной цели защиты прав и свобод несовершеннолетних, их родителей и других лиц, и не повлекло нарушение Статьи 11 и статьи 14 (в сочетании со статьей 11).
Заявители преимущественно ссылались на пилотное дело Alekseyev. Они, однако, согласились с тем, что после вступления в силу Федерального закона, запрещающего пропаганду гомосексуальных отношений несовершеннолетним в июле 2013 года, запрет на общественные ЛГБТ-мероприятия стал законными. В любом случае, многократные полные отказы местных властей без рассмотрения вопроса об альтернативных местах проведения мероприятий, не было пропорциональный законным целям, на которые ссылалось Правительство. Заявители также подчеркнули, что они не располагали эффективных средств правовой защиты и что они подверглись дискриминации по признаку сексуальной ориентации, в нарушение статьи 14 Конвенции.
Рассмотрев все представленные ему материалы и принимая во внимание прецедентное право по данному вопросу, Европейский Суд счел, что в рассматриваемом случае запрет о проведении общественных ЛГБ Т собраний, наложенный отечественными властями, не соответствовал насущной общественной потребности и поэтому он не был «необходим в демократическом обществе». Суд также считает, что заявители подверглись необоснованной дискриминации по признаку сексуальной ориентации, которая несовместима со стандартами Конвенции, и что заявители были лишены эффективного средства правовой защиты в отношении их жалобы на нарушение свободы собраний.
На основании вышесказанного, ЕСПЧ пришел к выводу о том, что имело место нарушение статьей 11, 13 (в сочетании со статьей 11) и 14. Тем не менее, Суд не присудил никакого материального возмещения материального вреда, посчитав, что признание факта нарушения Конвенции само по себе является справедливой и достаточной сатисфакцией.
4. CASE OF URAT v. TURKEY (Applications nos. 53561/09 and 13952/11, 27 November 2017)
Урат против Турции (№53561/09,13952/11б 27 ноября 2018г.)
Предмет жалобы: увольнение с гражданской службы в отсутствие обвинительного приговора по уголовному делу
Вопросы существа: нарушение презумпции невиновности
Статьи Конвенции: 6 §2
Дело основано на жалобах, поданных против Турции двумя гражданами Турции Кемалем и Ахметом Урат. Заявители утверждали, в частности, что их увольнение с гражданской службы, несмотря на отсутствие обвинительного приговора в отношении них, нарушено их право на презумпцию невиновности.
Во время событий, послуживших основанием для настоящих жалоб, заявители занимали преподавательские должности в Министерстве образования и работали в качестве учителей начальной школы. 22 января 2000 года первый заявитель был взят под стражу в полиции по подозрению в участии в незаконной организации «Хезболла» после того, как его резюме было обнаружено среди документов, изъятых из конспиративной квартиры организации в Стамбуле. Второй заявитель был задержан на аналогичных основаниях. В 2000 году государственный обвинитель подал обвинительное заключение в суд, обвиняя заявителей в членстве в незаконной вооруженном формировании. Он также обвинил второго заявителя в соучастии в убийстве двух лиц и ранении третьего лица. Оба заявителя опровергали какую-либо причастность к Хезболле. В 2004 году участие заявителей в террористической организации было переквалифицировано и сведено к оказанию помощи и содействию. В 2007 году судебное разбирательство в отношении обоих заявителей было прекращено на основании истечения срока привлечения к ответственности.
В связи с тем, что заявители преследовались по обвинению в членстве в незаконной организации, заявители были отстранены от своих должностей. Кроме того, в 2000 года, после начала уголовного расследования в отношении заявителей, Управление Образования инициировало дисциплинарное расследование в отношении заявителей и ряда других государственных служащих на предмет их политической и идеологическая деятельность. Несколько опрошенных коллег заявителей сообщили о том, что подозревали или слышали о том, что один их заявителя являлся сторонником Хезболлы, в то время как второй, хоть и был очень религиозным, тем не менее, не был замечен ни в распространении какой-либо идеологической пропаганды на территории школы. В то же время директор и заместитель директора заявили, что не слышали ни о чем, что могло бы натолкнуть на мысль о связи заявителей с незаконными организациями. В одном из отчетов о расследовании, следователи приняли ко вниманию доказательства из материалов уголовного расследования, в частности факт обнаружения резюме заявителей на компьютере в конспиративной квартире организации. Они пришли к выводу, что природа уголовного расследования и обвинений заявителей в членстве в террористической организации подпадала под действия соответствующих национальных законов, предусматривающих увольнение гражданских служащих за нарушение общественного порядка, спокойствие и порядок работы учреждения по идеологическим и политическим мотивам. По этой причине следователи рекомендовали уволить заявителей, административный суд вынес решение о виновности заявителей в совершении административных правонарушений. В 2009-2010 годах, после многочисленных судебных тяжб, национальные суды поддержали данное постановление.
2009 и 2010 годах заявители обратились с жалобой в Европейский суд по правам человека. Заявители утверждали, в частности, что их увольнение с гражданской службы, несмотря на отсутствие обвинительного приговора в отношении них, нарушено их право на презумпцию невиновности.
В отношении первого заявителя Европейский Суд счел, что язык, используемый в постановлении о признании виновным в дисциплинарном проступке, не может быть приравнен к установление уголовной ответственности за преступления, в котором обвинялся заявитель в рамках уголовного производства. Смысл, который вытекает из оспариваемого постановления не в том, что первый заявитель был членом террористическая организация (в чем он обвинялся в рамках уголовного дела), но только в том, что он передал свое резюме в организации и присутствовал на его лекциях и встречах, что было сочтено административным судом достаточным, чтобы повлечь за собой дисциплинарную ответственность. По этой причине Суд пришел к выводу, что язык, используемый в постановлении административного суда, нарушил презумпцию невиновности, гарантированную Статьей 6 § 2 Конвенции. На основании вышеизложенного, Европейский суд пришел к выводу, что положения Статьи 6 § 2 Конвенции нарушены не были.
Что касается второго заявителя, Суд отмечает, что административный суд оставил в силе увольнение второго заявителя, изменив его правовые основания с «нарушения мира, спокойствия и порядка работы учреждения по идеологическим и политическим мотивам» на «постыдное и позорное поведение, несовместимое с должностью государственного служащего”. В своих рассуждениях, суд заявил, что некоторые элементы уголовного дела свидетельствовали о том, что заявитель был членом террористической организации «Хезболла». По мнению Европейского Суда, одно лишь это заявление было равносильно недвусмысленному утверждению об уголовной ответственности второго заявителя, что противоречило праву заявителя не быть подвергнутым сомнению относительно его невиновности в отношении прекращенного уголовного дела. На этом основании Европейский Суд пришел к выводу о том, что имело место нарушение статьи 6 § 2 Конвенции в отношении второго заявителя. Ему было присуждено 6 000 евро в качестве компенсации морального.
