ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО «С.С. И Б.З. ПРОТИВ РОССИИ»
CASE OF S.S. AND B.Z. v. RUSSIA
(Жалобы №№ 35332/17 и 79223/17)
РЕШЕНИЕ
г. Страсбург
11 июня 2019
Данное решение является окончательным, однако оно может быть подвергнуто редакционной правке
Вопросы: Экстрадиция
Основания: статьи 3, 5, 34 Конвенции; Правило 39 Регламента Суда
В деле «С.С. и Б.З. против России»,
Европейский Суд по правам человека (Третья секция), заседая Комитетом в следующем составе:
Alena Poláčková, Председатель,
Dmitry Dedov,
Gilberto Felici, судьи
и Fatoş Aracı, Заместитель Секретаря Секции,
после закрытого заседания 21 мая 2019 г.
выносит следующее постановление, принятое в указанный день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело инициировано двумя заявлениями (№№ 35332/17 и 79223/17), поданными против Российской Федерации в Европейский суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (“Конвенция”) одним гражданином Таджикистана и одним гражданином Узбекистана (“заявители”) в сроки, указанные в прилагаемой таблице. Председатель Секции удовлетворил просьбу заявителей о неразглашении их имен (правило 47 § 4 Регламента Суда).
2. Заявители были представлены адвокатами, как указано в приложенной таблице. Российское правительство (“правительство”) было представлено г-ном М. Гальпериным, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека.
3. Просьбы заявителей об обеспечительных мерах, препятствующих их высылке в страны их происхождения, были удовлетворены Судом в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда. Дела заявителей получили приоритет (правило 41) и конфиденциальность (правило 33), а заявителям была предоставлена анонимность (правило 47 § 4).
4. Заявители представили жалобы в соответствии со статьями 3, 5 и 34 Конвенции в связи с их высылкой в их страны происхождения. В различные даты жалобы были доведены до сведения Правительства.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Заявители являются гражданами Таджикистана и Узбекистана. Их инициалы, даты рождения, даты, в которые были представлены их заявления, номера жалоб, а также сведения о внутреннем производстве и другая соответствующая информация изложены в приложении.
6. В различные даты в странах их происхождения им предъявлялись обвинения в совершении религиозных и политически мотивированных преступлений, постановления об их предварительном заключении были отданы заочно, и властями были выданы международные ордера на арест.
7. Впоследствии российские власти приняли окончательные решения о высылке (то есть экстрадиции) заявителей, несмотря на последовательные заявления о том, что в случае высылки возникнет реальный риск того, что заявители подвернуться реальному риску обращения, противоречащего статье 3 Конвенции.
II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ПРАВО
8. Соответствующее национальное и международное право кратко изложено в решениях суда по делам о высылках из России в Таджикистан и Узбекистан (см. Savriddin Dzhurayev v. Russia, № 71386/10, §§ 70-101, ЕСПЧ 2013 (выдержки), и Akram Karimov v. Russia, № 62892/12, §§ 69-105, 28 мая 2014 года).
III. ДОКЛАДЫ ПО ТАДЖИКИСТАНУ И УЗБЕКИСТАНУ
9. Ссылки на соответствующие доклады агентств ООН и международных неправительственных организаций о ситуации в Таджикистане были приведены в случае с K.I. v. Russia (№ 58182/14, §§ 2-28, 7 ноября 2017 года) и о ситуации в Узбекистане в случаях Kholmurodov v. Russia (№ 58923/14, §§ 46-50, 1 марта 2016 года), а также T.M. and Others v. Russia ([Комитета], № 31189/15, § 28, 7 ноября 2017 года).
10. В отношении Узбекистана в докладе Human Rights Watch за 2019 год отмечается, что были предприняты определенные многообещающие шаги по изменению положения в области прав человека в стране, однако многие реформы еще не реализованы. В докладе далее отмечается, что в 2016-2018 годах было освобождено небольшое число лиц, заключенных под стражу по политически мотивированным обвинениям. Кроме того, приводились цитаты отдельных случаев, когда сотрудники органов безопасности были осуждены за пытки и смерти в заключении. В докладе Amnesty International 2017/2018 отражены аналогичные тенденции, в том числе независимость и эффективность судебной системы как приоритет, установленный властями для системной реформы. В то же время в докладе подчеркивается, что власти продолжают обеспечивать принудительное возвращение, в том числе в рамках процедур экстрадиции, граждан Узбекистана, признанных лицами, являющимися угрозой «конституционному порядку» или национальной безопасности.
11. Всемирный доклад Human Rights Watch указал в отношении Таджикистана, что власти продолжают оказывать давление на политическое и религиозное инакомыслие. Вместе с тем, в данном докладе также отмечается, что определенное число лиц, выданных Россией, были помилованы после их выхода из религиозных движений. В докладе Amnesty International 2017/2018 говорится о том, что определенные ограничения по-прежнему используются для того, чтобы заставить замолчать критически настроенные голоса, и приводится случай с адвокатом по правам человека, которого якобы пытали в заключении.
ПРАВО
I. ОБЪЕДИНЕНИЕ ЖАЛОБ
12. Учитывая схожий характер настоящих заявлений, Суд считает целесообразным рассмотреть их совместно в одном постановлении.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ
13. На основании статьи 3 Конвенции Заявители жаловались в на то, что национальные власти не рассмотрели их утверждения о том, что они могли быть подвергнуты риску жестокого обращения в случае их высылки в соответствующие страны их происхождения. Заявитель в деле B.Z. v. Russia, № 79223/17 утверждал, что высылка, если бы она имела место, подвергла бы его такому риску; а заявитель по делу S.S. v. Russia, № 35332/17 утверждал, что он подвергся этому риску в результате его экстрадиции, которая состоялась 26 мая 2017 года. Статья 3 Конвенции гласит:
«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному
или унижающему достоинство обращению или наказанию.»
14. Правительство оспорило этот аргумент.
А. Приемлемость жалобы
15. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 (а) статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.
B. Существо жалобы
1. Основные принципы
16. Соответствующие общие принципы, касающиеся применения статьи 3 были недавно изложены Cудом в его решении по делу F.G. v. Sweden ([GC], no. 43611/11, §§ 111-27, ECHR 2016).
2. Применение данных принципов к настоящему делу
(a) Наличие существенных оснований полагать, что заявителю угрожает реальный риск жестокого обращения
17. Суд ранее установил, что лица, выдача которых была запрошена таджикскими или узбекскими властями в связи с обвинениями в совершении преступлений по религиозным или политическим мотивам, представляют собой уязвимые группы лиц, которым угрожает реальная опасность обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, в случае их высылки в их соответствующие страны происхождения (Mamazhonov v. Russia, №17239/13, § 141, 23 октября 2014, и K. I. V. Russia, указ. выше, § 36).
18. Что касается настоящих дел, то очевидно, что в ходе процедур, сопровождающих экстрадицию и высылку, заявители последовательно утверждали, что они были подвергнуты судебному преследованию за религиозный экстремизм, а также подвергались риску жестокого обращения. Материалы, относящиеся к обвинениям, выдвинутым таджикскими и узбекскими властями, ясно указывали на их природу этих обвинений, а именно на то, что заявители обвинялись в совершении преступлений по религиозным и политическим мотивам. Таким образом, таджикские и узбекские власти непосредственно идентифицировали их как лиц, принадлежащих к группами, члены которых ранее подвергались реальной опасности подвергнуться запрещенному обращению.
19. При таких обстоятельствах Суд считает, что российские власти имели в своем распоряжении достаточно обоснованные жалобы, указывающие на реальный риск жестокого обращения.
20. В связи с этим Суд находит удовлетворительным, что заявители представили российским властям существенные основания полагать, что они столкнулись бы с реальной опасностью жестокого обращения в странах своего происхождения.
(b) Обязанность оценивать заявления о реальном риске жестокого обращении, основываясь на достаточных соответствующих материалах
21. Придя к выводу о том, что заявители выдвинули на национальном уровне обоснованные требования, основанные на существенных основаниях полагать, что они столкнулись с реальной опасностью обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, Суд должен рассмотреть вопрос о том, выполнили ли власти свое обязательство адекватно оценить эти требования, опираясь на соответствующие и достаточные материалы.
22. Обращаясь вновь к рассматриваемым делам, Суд считает, что в процессе экстрадиции и высылки национальные власти не провели тщательной проверки утверждений заявителей о том, что они подвергались риску жестокого обращения в своих странах. Суд пришел к такому выводу после рассмотрения упрощенных отказов национальных судов в удовлетворении требований заявителей. Кроме того, Суд находит малоубедительными ссылки национальных судов на заверения таджикских и узбекских властей, несмотря на их стандартные формулировки, учитывая, что в прошлом аналогичные заверения неоднократно были признаны Судом неудовлетворительными (см., например, Abdulkhakov v. Russia, №14743/11, §§ 149-50, 2 октября 2012 года, и Tadzhibayev v. Russia, № 17724/14, § 46, 1 декабря 2015 года).
23. Суд также отмечает, что российская правовая система в принципе предлагает несколько способов, с помощью которых можно было бы предотвратить высылку заявителей в страны их происхождения, учитывая риск жестокого обращения, которому они там подвергаются. Однако факты, изложенные в настоящих делах, свидетельствуют о том, что соответствующие заявления заявителей не были надлежащим образом рассмотрены в ходе какого-либо соответствующего разбирательства, несмотря на то, что они постоянно поднимались.
24. Суд приходит следующему выводу: несмотря на то, что заявители в достаточной степени обосновали свои утверждения о том, что они могли подвергнуться жестокому обращению в своих странах происхождения, российские власти не оценили их заявления надлежащим образом на основании достаточных материалов. Такая неспособность российских властей привела к высылке заявителей.
(с) Существование реального риска жестокого обращения или опасности для жизни
25. С учетом того, что национальные власти не смогли адекватно оценить предполагаемый риск жестокого обращения, полагаясь на соответствующие материалы, Суд вынужден самостоятельно рассмотреть вопрос о том, были ли бы заявители подвергнуты такому риску в случае их высылки в страны происхождения.
26. Суд повторяет, что ранее он уже неоднократно отмечал, что выдворение заявителя, который обвиняется в совершении религиозно и политически мотивированных преступлений в Узбекистане, подвергает этого заявителя реальному риску жестокого обращение в стране происхождения (см., например, Mamazhonov, упомянутый выше; Kholmurodov, упомянутый выше; и T.M. and Others v. Russia, упомянутые выше). Ничто в представлениях сторон по настоящему делу или в соответствующих материалах из независимых международных источников не дает на данный момент достаточных оснований полагать, что лица, преследуемые по религиозным и политически мотивированные преступления больше не подвергаются повышенному риску жестокого обращения в Таджикистане и Узбекистане. Однако Суд с вниманием отмечает признаки улучшения, отмеченные в независимом докладе.
27. Суд, должным образом рассмотрев имеющиеся материалы, приходит к выводу, что санкционирование высылки заявителей в страны их происхождения подвергло их реальной опасности обращения, противоречащего статье 3 Конвенции.
(d) Заключение
28. Вышеизложенные соображения являются достаточными для того, чтобы Суд мог сделать вывод о том, что имело бы место нарушение статьи 3 Конвенции, если бы заявитель по делу B.Z. v. Russia, № 79223/17, был выдворен в страну его происхождения. Далее Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции по делу S.S. v. Russia, № 35332/17, где заявитель подвергся вышеуказанному риску в результате его высылки в Таджикистан 26 мая 2017 года.
III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ
29. Заявитель по делу S.S. v. Russia, № 35332/17 жаловался на то, что условия его содержания в период с 15 апреля 2016 года по 12 апреля 2017 года в изоляторе временного содержания ИЗ-77/4 г. Москвы и условия содержания в изоляторах временного содержания Московского городского суда 27 января и 6 февраля 2017 года нарушили статью 3 Конвенции.
30. В своем представлении Правительство заявило, что оно не считает необходимым делать какие-либо замечания в этой связи.
31. Данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 (а) статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должен быть объявлена приемлемой.
32. Принимая во внимание свое прецедентное право по данному вопросу, представления заявителя и отсутствие представлений Правительства, оспаривающих соответствующие доводы заявителя, Суд приходит к выводу, что в данном случае имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с плохими условиями содержания в ИЗ-77/4 г. Москвы и изоляторах временного содержания в Московском городском суде.
IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ
33. Заявитель по делу S.S. v. Russia, №35332/17 подал жалобу в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции о якобы чрезмерной продолжительности апелляционного пересмотра постановлений о заключении под стражу от 23 мая 2016 года и 13 октября 2016 года Замоскворецким районным судом Москвы.
34. В своем представлении Правительство заявило, что оно не считает необходимым делать какие-либо замечания на данный счет.
35. Данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 (а) статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.
36. Суд отмечает, что постановления о заключении под стражу от 23 мая 2016 года и 13 октября 2016 года Замоскворецким районным судом Москвы были пересмотрены Мосгорсудом через 35 и 59 дней соответственно. Принимая во внимание свое прецедентное право по данному вопросу, доводы заявителя и отсутствие представлений Правительства, оспаривающих соответствующие доводы заявителя, Суд приходит к выводу, что в данном случае имело место нарушение Статьи 5 § 4 Конвенции.
V. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ
37. Заявитель по делу B.Z. v. Russia, № 79223/17- подал жалобу в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции о том, что он не располагал какой-либо процедурой пересмотра законности его дальнейшего содержания под стражей.
38. Правительство оспорило этот аргумент.
39. Данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 (а) статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому оны должна быть объявлена приемлемой.
40. Суд отмечает, что ранее он неоднократно устанавливал нарушения прав заявителей при аналогичных обстоятельствах (см. недавнее дело B. U. and Others v. Russia, №№ 59609/17, 74677/17, 76379/17, §§ 46-47, 22 января 2019). Принимая во внимание свое прецедентное право по этому вопросу и доводы сторон, Суд считает, что в данном случае имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.
VI. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ПРАВО НА ПОДАЧУ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ЖАЛОБЫ В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ 34 КОНВЕНЦИИ
41. В деле S. S. v. Russia, №35332/17, заявитель жаловался на то, что его выдача была произведена в нарушение обеспечительных мер, предписанных Судом в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда. Данная жалоба, в которой основное внимание уделяется нарушению права на индивидуальное заявление, подлежит рассмотрению в соответствии со статьей 34 Конвенции, которая гласит:
«Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права.»
42. Правило 39 Регламента суда предусматривает:
«1. По просьбе одной из сторон дела или любого другого заинтересованного лица либо по собственной инициативе Палата или, в случае необходимости, Председатель Секции или дежурный судья, назначенный на основании пункта 4 настоящей статьи, могут указать сторонам на любые предварительные меры, которые они сочтут необходимыми в интересах сторон или надлежащего проведения судебного разбирательства.
2. В случае необходимости Комитет Министров незамедлительно уведомляется о предварительных мерах, принятых по делу.
3. Палата или, в случае необходимости, Председатель Секции либо дежурный судья, назначенный на основании пункта 4 настоящей статьи, могут предложить сторонам предоставить им сведения по любому вопросу, касающемуся осуществления указанных предварительных мер.»
43. Суд повторяет, что в силу статьи 34 Конвенции, Договаривающиеся государства обязуются воздерживаться от любых действий или бездействий, которые могут препятствовать эффективному осуществлению права на индивидуальную жалобу, это неоднократно подтверждалась в качестве краеугольного камня системы Конвенции. В соответствии с установленной судебной практикой, неисполнение Государством-ответчиком обеспечительной меры влечет за собой нарушение этого права (см. Mamatkulov and Askarov V. Turkey [GC], №№ 46827/99 и 46951/99, §§102 и 125, ЕСПЧ 2005-I, и, недавнее решение, M. A. v. France, № 9373/15, §§ 78-83, 1 февраля 2018 года; и A.S. v. France, № 46240/15, §§ 72-75, 19 апреля 2018 года). Суд не считает необходимым вновь останавливаться на значении обеспечительных мер в системе Конвенции и их исключительном характере, требующем максимального сотрудничества со стороны государства, поскольку эти принципы ясно и четко закреплены [имеющейся практикой].
44. Правительство в своих представлениях заявило, что ходатайство о принятии обеспечительной меры было подано поздно вечером 23 мая 2017 года, т. е. вне рабочего времени Суда, и что решение об указании меры было передано в канцелярию Уполномоченного Российской Федерации при Европейском суде по правам человека поздно вечером 24 мая 2017 года, т. е. вне рабочего времени офиса. 25 мая 2017 года канцелярия уведомила компетентные центральные органы власти об этой мере, а они были ответственны за уведомление своих соответствующих местных отделений. Учитывая, что экстрадиция состоялась 26 мая 2017 года, власти заявляют, что соответствующая информация не могла дойти до компетентных местных органов власти к этой дате, несмотря на приложенные усердные и разумные усилия. Наконец, они заявили, что представители заявителя должны были проявить должную осторожность и представить свой запрос задолго до запланированной даты экстрадиции.
45. Заявитель оспаривал доводы Правительства и утверждал, что российские власти имели достаточно времени для осуществления обеспечительной меры.
46. Стороны не оспаривают тот факт, что выдача заявителя была осуществлена 26 мая 2017 года, т. е. более чем через двадцать четыре часа после указания 28 июня 2016 года (sic.) в соответствии с Правилом 39 Регламента суда на обеспечительные меры, приостанавливающие экстрадицию на время разбирательства в Суде. Кроме того, обе стороны согласны с тем, что после указания Судом на соответствующие обеспечительные меры, канцелярия Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде была надлежащим образом уведомлена об этом и впоследствии передала эту информацию компетентным органам по обычным каналам связи.
47. Не возникает никакой неопределенности в способе передачи заявителя Таджикистану, поскольку она произошла в ходе обычных действий, направленных на обеспечение экстрадиции заявителя. В этой связи настоящее дело резко отличается от ряда ранее рассмотренных дел, когда неисполнение обеспечительной меры имело место в контексте исчезновения заявителя (см. Mamazhonov, упомянутый выше, §§ 173-209, 214-19), незаконного насильственного перемещения неустановленными лицами при пассивном или активном участии государственных агентов (см. Savriddin Dzhurayev, упомянутое выше, §§177-85, 197-204, 214-19), или действий, выходящих за рамки нормального функционирования правоохранительных органов.
48. Вопросы, касающиеся межведомственной связи между российскими властями и обязанности компетентных органов центральной власти оперативно информировать соответствующие местные органы, как представляется, имеют отношение к анализу соблюдения Государством указания о принятии обеспечительных мер. Однако Суд не считает необходимым рассматривать эти вопросы в настоящем деле или исследовать вопрос о том, что представители заявителя необоснованно задержали ходатайство о принятии обеспечительных мер.
49. Из имеющихся материалов следует, что Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека был надлежащим образом уведомлен об обеспечительной мере как минимум за 24 часа до момента выдачи заявителя. Двадцатичетырехчасовой период сам по себе, а также с учетом имеющихся современных технологий представляется вполне достаточным для того, чтобы все соответствующие компетентные органы были уведомлены о том, что высылка заявителя в Таджикистан была приостановлена Судом.
50. Вышеуказанные соображения позволяют Суду сделать вывод о том, что ничто объективно не препятствовало соблюдению мер, предписанных Судом в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда, и что, игнорируя эти меры, российские власти не выполнили свои обязательства по статье 34 Конвенции.
VII. ПРИМЕНЕНИЕ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫХ МЕР В СООТВЕТСТВИИ С ПРАВИЛОМ 39 РЕГЛАМЕНТА СУДА
51. В различные даты Суд, в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда, указал Правительству-ответчику, что на время разбирательства в Суде заявители не подлежали высылке из России в их соответствующие страны происхождения.
52. В этой связи Суд повторяет, что в соответствии с пунктом 2 статьи 28 Конвенции настоящее решение является окончательным.
53. Соответственно, Суд считает, что [срок действий] мер, на которые было указано Правительству в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда, окончился.
VIII. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
54. Статья 41 Конвенции предусматривает:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
55. Заявитель по делу S.S. v. Russia, № 35332/17, требовал 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
56. Правительство заявило, что любое решение должно выноситься в соответствии с прецедентным правом по статье 41 Конвенции.
57. Принимая во внимание имеющиеся в своем распоряжении документы и свое прецедентное право, Суд считает разумным, чтобы сумма, указанная в прилагаемой таблице, была присуждена в качестве компенсации морального вреда.
58. Заявитель по делу B.Z. v. Russia, № 79223/17, не требовал возмещения морального вреда. Соответственно, Суду нет необходимости выносить какое-либо решение по данному вопросу.
B. Расходы и издержки
59. Заявитель по делу S.S. v. Russia, № 35332/17, также потребовала 12 000 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в национальных судах и в настоящем Суд.
60. Правительство заявило, что любое решение должно выноситься в соответствии с прецедентным правом по 41 Конвенции.
61. Принимая во внимание имеющиеся в своем распоряжении документы и свое прецедентное право, Суд считает разумным присудить сумму, указанную в прилагаемой таблице, данная суммы подлежит выплате непосредственно представителям заявителя.
62. Заявитель по делу B.Z. v. Russia, № 79223/17, не требовал никакого возмещения соответствующих затрат и расходов. В этой связи, нет необходимости в присуждении Судом какого-либо возмещения.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
45. Суд считает уместным, чтобы процентная ставка при просрочке платежей определялась исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1. Принимает решение объединить жалобы;
2. Объявляет жалобы в соответствии со статьей 3 Конвенции, касающиеся высылки заявителей в их соответствующие страны происхождения; а также жалобы на условия содержания под стражей в соответствии со статьей 3 в деле S. S. v. Russia, № 35332/17; жалобы на основании статьи 5 § 4 в деле S. S. v. Russia, № 35332/17 и B.Z. v. Russia, № 79223/17, и в соответствии со статьей 34 в деле S. S. v. Russia, № 35332/17, приемлемым;
3. Постановляет, что, если бы заявитель по делу B.Z. v. Russia, № 79223/17 был бы экстрадирован в страну его происхождения, то имело бы место нарушение статьи 3 Конвенции, и что имело место нарушение
статьи 3 Конвенции по делу S. S. v. Russia, № 35332/17, в связи с выдворением заявителя в Таджикистан;
4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в деле S. S. v. Russia, № 35332/17;
5. Постановляет, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в деле S. S. v. Russia, № 35332/17;
6. Постановляет, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в деле B. Z. v. Russia, № 79223/17;
7. Постановляет, что в деле S. S. v. Russia, № 35332/17, Государство-ответчик проигнорировало обеспечительную меру, предписанную Судом в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда, и поэтому не выполнило
обязательств по статье 34 Конвенции;
8. Постановляет,
(a) что Государство-ответчик должно выплатить заявителю по делу S. S. v. Russia, № 35332/17, в течение трех месяцев суммы, указанные в прилагаемой таблице и которые подлежат конвертации в валюту Государства –ответчика по курсу, действующему на дату расчета;
b) по делу S. S. v. Russia, № 35332/17, сумма, присужденная в качестве возмещения расходов и издержек, понесенных в ходе разбирательства в национальных судах и Европейском Суде, подлежит выплате непосредственно представителям заявителя;
(c) что с момента истечения вышеуказанных трех месяцев до даты урегулирования на перечисленные суммы уплачиваются простые проценты по ставке, равной предельной ставке кредитования Европейского центрального банка действующей в период неуплаты, плюс три процента;
9. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о решении направлено в письменном виде 11 июня 2019 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Fatoş Aracı Alena Poláčková
Заместитель Секретаря Председатель