Дело № 36021/19 "Дадусенко и другие против России"

06 Дек 2021

Европейский суд признал обжалование помещения лица в исправительное учреждение далеко от место проживания родственников эффективным.

7 сентября 2021 года Европейский Суд по правам человека вынес решение по делу Дадусенко и другие против России (Dadusenko and others v. Russia, № 36021/19 и 3 других, от 7 сентября 2021). Данное решение является крайне важным для российских Заявителей, жалующихся на нарушение статьи 8 Конвенции в связи с помещением их в исправительные учреждения, расположенные вдали от места проживания их родственников.

В решении Суд указал, что в связи с реформой Уголовно-исполнительного кодекса РФ, проведенной в 2020 году, обжалование отказа в переводе в иное исправительное учреждение, расположенное ближе к месту проживания родственников, может считаться эффективным (ранее оно не признавалось таковым). Вполне ожидаемо, все поданные по этому основанию жалобы Европейский Суд отклонил, указав Заявителям на необходимость исчерпания внутренних средств правовой защиты.

Обжалование отказа в переводе в иное исправительное учреждение, расположенное ближе к месту проживания родственников осуществляется в соответствии с нормами КАС (Кодекса административного судопроизводства), по которому последней эффективной инстанцией для целей подачи жалобы в ЕСПЧ является Верховный Суд РФ.
Предлагаем ознакомиться с переводом постановления ЕСПЧ по делу «Дадусенко и другие против России» (Dadusenko and others v. Russia, № 36021/19 и 3 других, от 7 сентября 2021).

Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая 7 сентября 2021 года Палатой в составе:
Paul Lemmens, Председатель,
Georgios A. Serghides,
Dmitry Dedov,
María Elósegui,
Anja Seibert-Fohr,
Peeter Roosma,
Andreas Zünd, судьи,
и Milan Blaško, Секретарь,

Принимая во внимание вышеуказанные жалобы, поданные в различные даты, указанные в прилагаемой таблице,
Принял решение о нижеследующем:

Факты

1. Список Заявителей приведен в таблице, прилагаемой к настоящему решению.

A. Обстоятельства дел Заявителей

2. Заявители жаловались на несоразмерное вмешательство в их право на уважение семейной жизни в связи с помещением их или их родственников в удаленное исправительное учреждение.

1. Жалоба № 36027/19, поданная госпожой Дадусенко

3. Первый Заявитель проживает в Челябинске. В 2015 году ее сестра была осуждена в Екатеринбурге за торговлю наркотиками и отправлена в ИК-6, которая находится в том же районе, но в 352 км от места жительства первого Заявителя.

4. 30 января 2019 г. ее ходатайство о переводе сестры в ИК-5 (Челябинск) было отклонено ФСИН.

2. Жалоба № 47807/20, поданная господином Молчановым

5. Второй Заявитель отбывает наказание в ИК-25 (Республика Коми) после осуждения в 2012 году в том же регионе за торговлю наркотиками. Он просил о переводе в Калининградскую область, где проживают его мать и брат, то есть в 2500 км от его нынешнего исправительного учреждения.

6. 4 августа 2020 года его ходатайство было отклонено ФСИН.

3. Жалоба 4241/21, поданная госпожой Асмой Газгиреевой и госпожой Зариной Газгиреевой

7. Третий и четвертый заявители проживают в Ингушетии. В 2016 году сын третьего Заявителя, который также является мужем четвертого Заявителя, был осужден в Красноярске за незаконное присвоение автомобиля и перевозки оружия и помещен в ИК-5, расположенный в том же районе.

8. В неустановленный день в 2020 году их запрос о переводе был отклонен ФСИН.

4. Жалоба № 8151/21, поданная господином Шишкиным

9. Пятый Заявитель отбывает наказание в соответствии с приговором, вынесенным Тамбовским областным судом в 2005 году. Он был помещен в ИК-18 (Ямало-Ненецкий край), колонию для лиц, осужденных к пожизненному заключению, расположенную в 4000 км от его родного района, где проживают его родственники, в том числе его несовершеннолетняя дочь.

10. 18 июня 2019 года его прошение о переводе в исправительное учреждение в Мордовии, районе, граничащем с его родным регионом, было отклонено ФСИН. Заявитель обжаловал отказ в суде.

11. 21 октября 2020 года Верховный Суд Российской Федерации признал отказ ФСИН незаконным, отменил все решения нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение (см. пункт 18 ниже).

B. Применимое законодательство и практика

1. Недавние поправки к Уголовно-исполнительному кодексу РФ (УИК) от 8 января 1997 года

12. Первоначальное помещение заключенных в исправительные учреждения регулируются статьями 73 и 81 УИК. Их предыдущие редакции изложены в постановлении по делу Polyakova and Others v. Russia (№№ 35090/09 и 3 других, §§ 45-52, 7 марта 2017). Они предусматривали, что лица, приговоренные к лишению свободы, за исключением лиц, подпадающих под определенные категории, перечисленные в пункте 4 статьи 73 УИК (например, лица, приговоренные к пожизненному заключению, лица, осужденные за преступления, связанные с терроризмом, и т.д.), должны отбывать срок в том районе, где они проживали до осуждения или где были осуждены.

13. 1 апреля 2020 года Федеральным законом № 96-ФЗ в эти положения были внесены изменения, которые вступили в силу 29 сентября 2020 года. Пункты 2 и 2.1 статьи 73 с внесенными в них поправками предусматривают, что заключенные, подпадающие под действие общего правила распределения, могут быть отправлены для отбывания наказания в пенитенциарное учреждение в одном из регионов, в которых проживают их близкие родственники, или, в случае отсутствия там соответствующего учреждения, в ближайшем соседнем районе.

14. Пункт 2 статьи 81 с внесенными в него поправками УИК дает право заключенным и/или их родственникам с согласия заключенного ходатайствовать о последующем переводе (один раз в течение срока исполнения приговора) в исправительное учреждение в регионе, где проживают члены его семьи или, в случае отсутствия мест в подходящем учреждении, в ближайшем соседнем регионе.

15. Пункт 2 статьи 6 УИК предусматривает, что приговоры по уголовным делам приводятся в исполнение в соответствии с законодательством, действовавшим на момент их исполнения.

2. Кодекс административного судопроизводства

16. 15 сентября 2015 года вступил в силу Административно-процессуальный кодекс (далее — КАП). Его соответствующие положения кратко изложены в решении по делу Shmelev and Others v. Russia (dec.), №№ 41743/17 и 16 других, §§ 16-32, 17 марта 2020. До его вступления в силу любое судебное разбирательство по оспариванию решения или действия (или бездействия) государственного или муниципального органа или должностного лица, возбужденное лицом, которое считало, что оно нарушает его / ее права, регулировалось главой 25 Гражданского кодекса Российской Федерации, приведенной в решении Voynov v. Russia (№ 39747/10, §§ 16 and 39-47, 3 июля 2018).

3. Постановления Верховного Суда РФ

(a) Постановления пленума Верховного Суда РФ по вопросам, возникающим в связи с применением УПК в отношении прав задержанных

17. Соответствующие постановления пленума Верховного суда кратко изложены в вышеупомянутом решении по делу Shmelev and Others, §§ 40-54. Постановление № 47 от 25 декабря 2018 г., в частности, касается различных прав задержанных, в том числе права на защиту семейных уз (см. Shmelev and Others, упомянутое выше, § 52).

(b) Практика Верховного Суда РФ в соответствии с измененными положениями КАС

18. 23 декабря 2020 года Президиум Верховного Суда Российской Федерации выпустил обзор судебной практики по административным делам, в котором он сослался на дело, поданное пятым Заявителем. Ссылаясь на Европейские пенитенциарные правила, решение, вынесенное Судом по делу Polyakova and others (упомянутое выше, § 100), и исправленные статьи 73 § 4 и 81 § 2 УИК, Верховный суд постановил, что, поскольку действующее законодательство не может толковаться как разрешающее произвольное помещение осужденных в пенитенциарные учреждения, «исключительные обстоятельства», упомянутые в соответствующем положении УИК, должны включать право на уважение семейной жизни, таким образом оправдывая перевод в другое пенитенциарное учреждение. если задержанный не может поддерживать свои семейные связи.

Жалобы

19. Все заявители жаловались в соответствии со статьей 8 Конвенции на нарушение их права на уважение семейной жизни в связи с решениями об отказе в помещении их или их родственников в исправительные учреждения, расположенные рядом с местом жительства членов семьи. Первый, второй и пятый заявители также жаловались со ссылкой на статью 13 Конвенции на отсутствие эффективных средств правовой защиты в этом отношении.

Право

A. Объединение жалоб

20. В соответствии с Правилом 42 § 1 Регламента Суда Суд решает объединить жалобы, учитывая их аналогичную фактическую и правовую основу.

B. Предполагаемые нарушения статьи 8 и 13 Конвенции

21. Заявители жаловались на нарушение их права на уважение семейной жизни в связи с помещением их или их родственников в удаленные исправительные учреждения и их последующей невозможностью получить перевод в другое место. Они ссылались на статью 8, а первый, второй и пятый заявители также ссылались на статью 13 Конвенции, которые гласят, в соответствующей части, следующее:

Статья 8
“1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц..”

Статья 13
“Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.”

1. Общие правила исчерпания внутренних средств правовой защиты

22. Основополагающим элементом конвенционного механизма защиты прав человека является то, что он является вспомогательным по отношению к национальным системам защиты прав человека. Суд занимается надзором за выполнением Договаривающимися государствами своих обязательств по Конвенции. Он не должен брать на себя роль Договаривающихся государств, в обязанности которых входит обеспечение уважения и защиты закрепленных в нем основных прав и свобод на национальном уровне. Правило исчерпания внутренних средств правовой защиты основано на предположении — отраженном в статье 13 Конвенции, с которой оно имеет близкое сходство, — что существует эффективное средство правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения. Таким образом, данное правило является неотъемлемой частью функционирования этой системы защиты (см. Vučković and Others v. Serbia [GC], №№ 17153/11 и 29 других, § 69, 25 марта 2014; Mocanu and Others v. Romania [GC], №№ 10865/09 и 2 других, § 220, ECHR 2014; и Gherghina v. Romania [GC] (dec.), № 42219/07, § 83, 9 июля 2015).

23. Обязательство исчерпать внутренние средства правовой защиты, таким образом, требует от заявителя нормального использования средств правовой защиты, которые доступны и достаточны в отношении его или ее жалоб, связанных с Конвенцией. Существование рассматриваемых средств правовой защиты должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, в противном случае они не будут иметь необходимой доступности и эффективности (см. Akdivar and Others v. Turkey, 16 сентября 1996, § 66, Reports of Judgments and Decisions 1996 IV, и Vučković and Others, упомянутое выше, § 71). Чтобы средство правовой защиты было эффективным, оно должно быть способным непосредственно исправить оспариваемое положение дел и иметь разумные шансы на успех (см. Gherghina, упомянутое выше, § 85, с дальнейшими ссылками). Наличие простых сомнений относительно перспектив успеха конкретного средства правовой защиты, которое не является очевидным бесполезным, не является уважительной причиной неисчерпания этого средства правовой защиты (см. Vučković and Others, упомянутое выше, § 74, м Gherghina, упомянутое выше, § 86).

24. Суд уже вынес решение по делам, в которых договаривающееся государство ввело специальное средство правовой защиты, в частности, после принятия основного решения, в котором указывается крупномасштабная проблема, по которой ему поданы многочисленные жалобы. Таким образом, он объявил неприемлемыми повторные жалобы после того, как средство правовой защиты, способное исправить структурную проблему, было введено в действие во внутригосударственном праве (см. Tekin and Baysal v. Turkey (dec.), №№ 40192/10 и 8051/12, §§ 25-28, 4 декабря 2018, со ссылками).

2. Применение вышеописанных принципов к настоящему делу

25. Суд ранее установил, что статьи 73 и 81 УИК не соответствовали требованию «качества закона», поскольку они прямо не предусматривали обязанность властей учитывать семейные связи осужденных, когда они были отнесены к уголовным наказаниям. учреждение, тем самым лишая последних адекватной возможности отстаивать свое право на уважение семейной жизни на домашнем уровне (см. Polyakova and Others, упомянутое выше, § 116, и Voynov, упомянутое выше, §§ 42-43).

26. В 2020 году в ответ на эти выводы российские власти приняли поправки к соответствующим положениям УИК, чтобы привести их в соответствие с требованиями Конвенции (см. пункты 12–14 выше). Пункты 1, 2 и 2.1 статьи 73 УПК с внесенными в него поправками теперь прямо перечисляют семейное положение осужденных как один из факторов, которые необходимо учитывать при их первоначальном помещении в исправительное учреждение (предыдущая редакция приведена в постановлении по делу Polyakova and Others, упомянутом выше, § 101). Кроме того, пункт 2 статьи 81 с внесенными в него поправками дает осужденным возможность ходатайствовать о переводе в другое пенитенциарное учреждение, расположенное ближе к месту жительства членов их семей (предыдущая редакция приведена в постановлении по делу Polyakova and Others, упомянутом выше, § 105).Такое ходатайство также могут подать родственники осужденного (см. пункт 14 выше).

27. Отказ ФСИН учесть семейное положение заключенных либо в момент их первоначального помещения в пенитенциарное учреждение, либо при рассмотрении их ходатайства о последующем переводе подлежит судебному пересмотру в соответствии с КАС. Его положения в значительной степени воспроизводят положения главы 25 УПК, которые, как установил Суд, гарантируют надлежащую правовую процедуру и эффективное участие потерпевшего в судебном разбирательстве и, таким образом, обеспечивают прочную теоретическую правовую основу для рассмотрения жалоб задержанных (см. Ananyev and others v. Russia, №№ 42525/07 и 60800/08, §§ 109 и 112, 10 января 2012 г.). Однако Суд счел это средство правовой защиты неэффективным, поскольку отсутствие конкретной ссылки в УИК на семейные причины среди тех, которые должны приниматься во внимание при принятии решения о распределении или переводе заключенных, не позволяло российским судам осуществлять проверку соразмерности соответствующие решения, принятые ФСИН (см. упоминавшееся выше Voynov v. Russia, §§ 42-43). Он отмечает, что это было устранено вышеупомянутой реформой, тем самым предоставив заявителям возможность надлежащим образом отстоять свое право на уважение семейной жизни.

28. Решение, вынесенное Верховным судом по делу пятого заявителя, подтверждает вышеприведенные доводы. Верховный суд пришел к выводу, что неспособность осужденного поддерживать родственные связи во время отбывания наказания представляет собой «исключительные обстоятельства» по смыслу статьи 81 § 2 УИК и является одной из причин для перемещения заключенного ближе к родственникам (см. пункт 11 выше). Следовательно, Суд отмечает, что все заключенные, и особенно те, которые исключены из общего правила распределения, могут отстаивать свое право на уважение семейной жизни на домашнем уровне в соответствии с измененным положением УИК.

29. Суд не упускает из виду тот факт, что внутригосударственное разбирательство по делу пятого заявителя еще не завершено и что его результат еще не может быть определен. Национальные суды также не смогли развить обширную прецедентную практику в соответствии с новыми поправками. Однако на данном этапе Суд не видит никаких оснований полагать, что измененные положения УИК в том виде, в каком они толковались и применялись Верховным судом, не предоставили заявителям возможности урегулировать их жалобы на национальном уровне или что они не имели разумные шансы на успех. В любом случае остается открытым вопрос о том, потеряли ли они статус потерпевших с учетом результатов национального разбирательства, инициированного заявителями. Такая оценка может быть сделана в каждом отдельном случае только после того, как было испробовано соответствующее национальное средство правовой защиты (см. Shmelev and others, § 118 и, в частности, § 128, с дальнейшими ссылками).

30. Принимая во внимание его вспомогательную роль по отношению к национальным системам защиты прав человека (см. Handyside v. United Kingdom, 7 декабря 1976 г., § 48, Series A, № 24), Суд считает, что заявители, таким образом, имеют в своем распоряжении новое средство правовой защиты, а национальные власти могут восстановить на национальном уровне нарушенные права Заявителей, предусмотренные статьей 8 Конвенции. В этом контексте Суд особо обращает внимание на тот факт, что вышеупомянутая реформа была принята в ответ на предыдущие постановления Суда и для того, чтобы предоставить национальным властям возможность уладить нарушения прав Заявителей на национальном уровне, Суд отклоняет поданные по данным основаниям жалобы (см. Trăilescu v. Romania (dec.), №№ 5666/04 и 14464/05, § 72, 22 мая 2012, и Koksal v. Turkey (dec.), № 70478/16, § 27, 6 июня 2017). Его задача, как определено статьей 19 Конвенции, не может быть наилучшим образом выполнены лишь путем вынесения решения по таким делам вместо национальных властей, не говоря уже о рассмотрении их параллельно с внутренним разбирательством (см. Nagovitsyn and Nalgiyev v. Russia (dec.), №№ 27451/09 и 60650/09, § 40, 23 сентября 2010, с многочисленными ссылками).

31. Более того, как и в случае настоящих заявителей, практически во всех рассматриваемых Судом делах по этому вопросу осужденные или их осужденные родственники все еще отбывают наказание и, следовательно, сохраняют возможность подачи ходатайства о переводе и / или обжалования в суде отказа (см. пункты 15 и 18 выше). Соответственно, заявители должны исчерпать это средство правовой защиты, прежде чем их жалобы могут быть рассмотрены Судом (см. Shmelev and Others, упомянутые выше, § 163).

32. Наконец, Суд не видит причин не применять тот же подход к жалобам, поданным до того, как были приняты вышеупомянутые поправки к УИК. Он повторяет в этой связи, что, хотя оценка того, были ли исчерпаны внутренние средства правовой защиты, обычно проводится со ссылкой на дату подачи заявления, это правило может подлежать исключениям, в частности, после принятия нового законодательства, конкретно направленного на устранение системной проблемы, выявленной в предыдущем пилотном постановлении, вынесенном Судом (см., среди многих других постановлений, Demopoulos and Others v. Turkey [GC] (dec.), № 46113/99, 1 марта 2010; Nogolica v. Croatia (dec.), № 77784/01, 5 сентября 2002; Andrášik and Others v. Slovakia (dec.), № 57984/00, 22 октября 2002; Içyer v. Turkey (dec.), № 18888/02, 12 января 2006; Stella and Others v. Italy (dec.), № 49169/09, 16 сентября 2014; м Shmelev and Others, упомянутое выше).

33. Принимая во внимание вышеизложенные соображения, Суд заключает, что жалобы Заявителей на нарушение статьи 8 Конвенции должна быть признаны неприемлемой из-за неисчерпания внутренних средств правовой защиты и должны быть отклонены в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

34. Суд установил выше, что Заявители имеют в своем распоряжении эффективное средство правовой защиты, которое они были обязаны использовать для целей статьи 35 § 1 Конвенции. Соответственно, их жалоба на нарушение статьи 13 Конвенции должна быть отклонена как явно необоснованная по смыслу пунктов 3 (а) и 4 статьи 35 Конвенции.

C. Другие нарушения положений Конвенции

35. Наконец, Суд рассмотрел жалобу пятого заявителя, поданную в соответствии с пунктом 1 статьи 6, и, принимая во внимание все материалы, находящиеся в его распоряжении, и в той мере, в какой жалоба относится к компетенции Суда, он считает, что она не раскрывает никаких проявлений нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией или протоколами к ней.

Следовательно, эта часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 (а) и 4 статьи 35 Конвенции.

На основании вышеизложенного, Суд решает, единогласно, объединить жалобы;
Объявляет, большинством голосов, жалобы неприемлемыми.

Приложение

No.	Номер жалобы	Название дела	Дата подачи	Информация о заключении	Исправительное учреждение	Родственники и место их проживания	Приблизительное расстояние от исправительного учреждения до места проживания родственников	Рассмотрение ходатайства о переводе
1.	36027/19	Дадусенко против России	28/06/2019	03/07/2015 Чкаловский районный Суд города Екатеринбурга, приговорен к 14 годам 6 месяцам	ИК-6 Нижний Тагил Свердловская область	сестра Челябинская область	350	25/12/2018 ходатайство во ФСИН 30/01/2019 отказ ФСИН
2.	47807/20	Молчанов против России	05/10/2020	23/03/2012 Ухтинский городской суд, приговорен к 11 годам	ИК-25 Республика Коми	Мать, брат Калининградская область	2,500	08/07/2020 ходатайство во ФСИН 04/08/2020 отказ ФСИН
3.	4241/21	Газгиреевы против России	22/12/2020	19/02/2016 Железнодорожный районный суд Красноярска, приговорен к 7 годам 6 месяцам	ИК-5 Красноярский регион	Мать, жена Сунжа, Ингушетия	5,200	25/06/2020 ходатайство во ФСИН Отказ ФСИН в неустановленное время
4.	8151/21	Шишкин против России	21/12/2020	09/09/2005 Тамбовский областной суд, пожизненное лишение свободы	ИК-18 Ямало-Ненецкий округ	Неустановленные родственники, включая несовершеннолетнюю дочь Тамбовская область (граничит с Республикой Мордовия)	4,000	15/05/2019 ходатайство во ФСИН 18/06/2019 отказ ФСИН