В силу пункта 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» толкование международного договора должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 года (раздел 3; статьи 3–33). Согласно подпункту «b» пункта 3 статьи 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования. В целях эффективной защиты прав и свобод человека судам необходимо при рассмотрении административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, уголовных и иных дел учитывать правовые позиции, сформулированные межгосударственными органами по защите прав и свобод человека.

В сфере административно-правовых отношений вопросы административного выдворения практика Комитета ООН против пыток

Дело «К.М. против Швейцарии». Решение Комитета против пыток от 28 апреля 2022 года. Сообщение № 881/2018.

Правовые позиции Комитета: запрет пыток является абсолютным и не допускает отступлений и что для оправдания актов пыток государство- участник не может ссылаться на исключительные обстоятельства (пункт 9.2 Решения).

Комитет должен определить, имеются ли серьезные основания полагать, что лично заявителю будет грозить опасность применения пыток в случае его высылки в Демократическую Республику Конго. При оценке такой опасности Комитет должен принять во внимание все соответствующие соображения, вытекающие из пункта 2 статьи 3 Конвенции, включая наличие постоянной практики грубых, вопиющих или массовых нарушений прав человека. Вместе с тем Комитет напоминает, что целью такой оценки является определение того, будет ли данному лицу непосредственно угрожать предсказуемая и реальная опасность применения пыток в стране, высылке в которую оно подлежит. Следовательно, наличие практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека в той или иной стране не является само по себе достаточным основанием для определения того, что конкретному лицу будет угрожать применение пыток при возвращении в эту страну. Должны быть приведены дополнительные основания для подтверждения того, что такая опасность будет угрожать данному лицу. С другой стороны, отсутствие постоянной практики вопиющих нарушений прав человека не означает того, что соответствующее лицо не может быть подвергнуто пыткам с учетом конкретных обстоятельств его дела (пункт 9.3 Решения).

Комитет ссылается на свое Замечание общего порядка № 4 (2017), согласно которому обязательство по невозвращению возникает каждый раз, когда есть «серьезные основания» полагать, что то или иное лицо может подвергнуться пыткам в государстве, куда оно должно быть выслано, либо в личном качестве, либо в качестве члена группы, которому угрожает опасность подвергнуться пыткам в государстве назначения. Обычно Комитет в таких случаях считает, что «серьезные основания» имеются каждый раз, когда опасность подвергнуться пыткам является «предсказуемой, личной, непосредственной и реальной». Факторы опасности, угрожающей лично втору, могут включать, в частности, политическую принадлежность или политическую деятельность автора сообщения или членов его семьи, а также наличие ордера на арест в условиях отсутствия гарантий надлежащего обращения и справедливого судебного разбирательства. Комитет напоминает, что бремя доказывания возлагается на заявителя, который должен представить защитимые аргументы, то есть обстоятельные доводы, показывающие, что опасность подвергнуться пыткам является для него предсказуемой, личной, непосредственной и реальной опасностью. Однако в случае, если заявитель находится в ситуации, когда он не может представить более подробную информацию по своему делу, то бремя доказывания возлагается на противоположную сторону, и расследовать утверждения и проверять информацию, которые лежат в основе сообщения, надлежит соответствующему государству-участнику. Комитет также напоминает, что он придает большое значение заключениям, сформулированным органами соответствующих государств-участников на основе выявленных фактов; тем не менее он не считает себя связанным такими заключениями и проводит свободную оценку представленной ему информации согласно пункту 4 статьи 22 Конвенции, принимая во внимание все обстоятельства, относящиеся к каждому делу (пункт 9.4 Решения).

Комитет напоминает, что наличие нарушений прав человека в стране происхождения само по себе не является достаточным для вывода о том, что заявителю лично угрожает опасность подвергнуться пыткам (пункт 9.6 Решения).Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: необходимо было определить, станет ли высылка заявителя в Демократическую Республику Конго нарушением обязательства государства-участника по статье 3 Конвенции не высылать или не возвращать какое-либо лицо в другое государство, если существуют серьезные основания полагать, что там ему будет угрожать применение пыток или других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (пункт 9.2 Решения).

Комитет принял к сведению аргумент заявителя о том, что в случае высылки в Демократическую Республику Конго государство-участник действовало бы в нарушение его прав по статье 3 Конвенции. Комитет также принял к сведению аргумент заявителя о том, что он, как дезертир из конголезской армии в званиях главного сержанта, который служил личным водителем генерала Шоры и перевозил войска и военное снаряжение, мог подвергнуться жестокому обращению в случае высылки в страну происхождения. В этой связи Комитет также отметил, что государство-участник не оспаривало тот факт, что заявитель служил в конголезской армии (пункт 9.5 Решения).

Комитет напомнил, что он должен определить, угрожает ли автору в настоящее время опасность подвергнуться пыткам в случае его высылки в Демократическую Республику Конго.

Он констатировал, что у заявителя имелись все возможности для обоснования и уточнения своих жалоб на национальном уровне — в Государственном секретариате по вопросам миграции и Федеральном административном суде, но что представленные автором аргументы не позволили национальным органам прийти к выводу, что по возвращении в Демократическую Республику Конго его могут подвергнуть пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Комитет также установил, что ситуация в стране изменилась в связи с окончанием режима Жозефа Кабилы после президентских выборов 30 декабря 2018 года и освобождением политических заключенных….

Сам по себе факт нарушения прав человека в Демократической Республике Конго не является достаточным основанием для вывода о том, что высылка заявителя в эту страну будет представлять собой нарушение статьи 3 Конвенции. Комитет указал, что, как следовало из материалов дела, при рассмотрении ходатайств заявителя о предоставлении убежища власти государства-участника приняли во внимание соответствующую информацию общего характера. Он принял во внимание, что по делу заявитель не представил доказательств того, что он подвергался преследованию за действия, связанные с режимом Жозефа Кабилы, и что его дезертирство из армии имело достаточное значение, чтобы привлечь интерес властей страны происхождения, и поэтому пришел к выводу, что представленная информация не свидетельствовала о том, что заявителю лично угрожает опасность подвергнуться пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в случае его высылки в Демократическую Республику Конго (пункт 9.6 Решения).

Комитет отметил утверждение заявителя о том, что он страдает посттравматическим стрессовым расстройством, но заявитель не смог доказать, что в недавнем прошлом он был жертвой пыток или жестокого обращения, и не представил никаких доказательств, которые могли бы поставить под сомнение выводы швейцарских властей об отказе  удовлетворении его ходатайства о предоставлении убежища (пункт 9.7 Решения).

Комитет подчеркнул, что заявитель представил обоснование своей жалобы медицинские заключения от 2017, 2018 и 2019 годов, свидетельствующие о том, что он страдает, в частности, посттравматическим стрессовым расстройством и что высылка в Демократическую Республику Конго, по его мнению, нарушит его права по Конвенции. Комитет также принял к сведению аргумент государства-участника о том, что указанные проблемы со здоровьем могут быть решены в стране происхождения заявителя. Поэтому Комитет счел: положение заявителя, включая его физическое и психологическое здоровье, было тщательно изучено швейцарскими властями, которые резюмировали, что не существует серьезных рисков, которые могли бы представлять собой посягательство на права, гарантированные Конвенцией, в случае высылки заявителя в Демократическую Республику Конго (пункт 9.8 Решения).

Выводы Комитета: представленная заявителем информация недостаточна для того, чтобы подтвердить существование грозящей лично ему предсказуемой и реальной опасности подвергнуться пыткам в случае его высылки в Демократическую Республику Конго.

Недопустимость дискриминации лиц с ограниченными возможностями

Практика Комитета ООН по правам инвалидов

Дело «С.К. против Финляндии». Соображения Комитета по правам инвалидов от 24 марта 2022 года. Сообщение № 46/2018.

Правовые позиции Комитета: вести самостоятельный образ жизни и быть вовлеченным в местное сообщество, как это отражено в статье 19 Конвенции, означает осуществление свободы выбора и контроля в отношении решений, влияющих на жизнь человека, с максимальной степенью самоопределения и взаимозависимости внутри общества. Статья 19 Конвенции требует, чтобы государства-участники принимали эффективные и надлежащие меры для содействия полной реализации людьми с инвалидностью их права жить в общине, при равных с другими вариантами выбора, и их полному включению и вовлечению в жизнь местного сообщества, обеспечивая людям с инвалидностью доступ к ряду услуг по поддержке на дому, по месту жительства и иным вспомогательным услугам на базе местного сообщества, включая персональную помощь, необходимую для поддержки жизни в местном сообществе и включения в него, а также для недопущения изоляции или сегрегации от местного сообщества. Комитет далее напоминает, что люди с инвалидностью имеют право на выбор услуг, и что, хотя индивидуальные вспомогательные услуги могут различаться по названию, типу или виду в зависимости от культурных, экономических и географических особенностей государства-участника, но все они должны предназначаться для содействия жизни в местном сообществе, недопущения изоляции и сегрегации от других людей и должны на практике соответствовать этим целям (пункт 9.2 Соображений).

Комитет напоминает, что согласно статьи 2 Конвенции «дискриминация по признаку инвалидности» означает любое различие, исключение или ограничение по причине инвалидности, целью или результатом которого является умаление или отрицание признания, реализации или осуществления наравне с другими всех прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной, гражданской или любой иной области. Она в том числе включает отказ в разумном приспособлении. Комитет также напоминает, что закон, применяемый нейтральным образом, может оказывать дискриминационное воздействие, если не учитываются особые обстоятельства отдельных лиц, в отношении которых он применяется. Право не подвергаться дискриминации при пользовании правами, гарантируемыми Конвенцией, может быть нарушено, если государство без объективных и разумных на то оснований не относится дифференцированно к лицам, положение которых значительно отличается.

Комитет далее напоминает, что в случае косвенной дискриминации законы, политика или практика, которые на первый взгляд кажутся нейтральными, оказывают непропорциональное негативное влияние на людей с инвалидностью. Косвенная дискриминация имеет место, когда возможность, которая кажется доступной, на практике оказывается недоступной для некоторых лиц в силу того, что их статус не позволяет им воспользоваться такой возможностью. Комитет отмечает, что согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции государства-участники признают, что все люди равны перед законом и имеют право на равную защиту и равное пользование им без какой-либо дискриминации и на основании пункта 2 статьи 5 государства-участники обязаны запретить любую дискриминацию по признаку инвалидности и гарантировать инвалидам равную и эффективную правовую защиту от дискриминации на любой почве (пункт 9.5 Соображений).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: принят к сведению аргумент автора о том, что для самостоятельной жизни в своем жилье ему подойдет только персональная помощь. Комитет также отметил аргумент государства-участника о том, что самостоятельное проживание человека с инвалидностью может быть обеспечено за счет специального жилья с обслуживанием − еще одного вида услуг, определенного в Законе о социальной поддержке людей с инвалидностью. Комитет далее указал на разногласия между сторонами относительно соответствия специального жилья с обслуживанием потребностям автора, наличия такого жилья и согласия автора жить в нем.

В любом случае, Комитет подчеркнул, что государство-участник не продемонстрировало на практике пригодность жилья с обслуживанием для удовлетворения потребностей автора. Напротив, оно отказало ему в просьбе о предоставлении персональной помощи на дому на том основании, что он не способен делать выбор — этот аргумент, по всей видимости, является проявлением эйблизма и противоречит правозащитной модели инвалидности, по мнению Комитета. Учитывая отсутствие элементов, которые могли бы показать практическое применение этого теоретического вида услуг, Комитет счел, что отклонение ходатайства автора о предоставлении персональной помощи лишило его доступа к практическому варианту, способного содействовать его самостоятельной жизни и включению в местное сообщество. Поэтому Комитет пришел к выводу о том, что права автора в соответствии с пунктом «b» статьи 19 Конвенции были нарушены (пункт 9.3 Соображений).

Комитет отметил, что заявление автора о предоставлении определенного количества часов персональной помощи осталось без удовлетворения, поскольку он не отвечал ресурсному критерию, предусмотренному статьей 8 Закона о социальной поддержке людей с инвалидностью; то есть заявитель не имеет возможности определить содержание помощи, которая ему потребуется для самостоятельной жизни в собственном доме, и способы ее предоставления. Комитет также указал, что автору было предоставлено меньшее количество часов персональной помощи, чем он просил, и эта помощь предполагалась для его жизнедеятельности вне дома, а не на дому. Комитет принял к сведению аргумент государства-участника о том, что целью персональной помощи является поддержка личного выбора − другими словами, права на самоопределение − людей с ограниченными возможностями здоровья. Он также отметил заявление государства-участника о том, что эта цель не может быть достигнута, если человек с инвалидностью не в состоянии сделать свой собственный выбор. Комитет учел довод автора, согласно которому требование о том, чтобы люди с инвалидностью могли определять содержание помощи и способы ее предоставления — без поддержки в принятии решений − является дискриминационным по отношению к лицам с интеллектуальной инвалидностью, поскольку им для этого требуется поддержка (пункт 9.6 Соображений).

В рассматриваемом случае Комитет отметил, что автору предоставлена персональная помощь во время нахождения вне дома. Государство-участник не объяснило, на каком основании было сочтено, что автор в состоянии определить содержание необходимой ему помощи на улице, но не имеет такой же способности в отношении помощи, предоставляемой в помещении. Государство-участник также не пояснило, каким образом такое требование с интеллектуальным компонентом − возможностью определять содержание помощи и способы ее предоставления − позволяет людям, нуждающимся в поддержке, иметь возможность выразить свой выбор наравне с другими. Поэтому Комитет пришел к выводу, что в данном случае, в отсутствие объективного и разумного обоснования со стороны государства-участника, применение ресурсного критерия на основании статьи 8 Закона о социальной поддержке инвалидов непропорционально затронуло автора как лицо, которому требуется поддержка для соответствия этому критерию, и привело к тому, что он подвергся косвенной дискриминации (пункт 9.7 Соображений).

Комитет резюмировал: тот факт, что национальные власти отклонили ходатайство автора о персональной помощи на основании критериев, являющихся косвенно дискриминационными для лиц с интеллектуальной инвалидностью, повлек за собой умаление или отрицание реализации или осуществления автором права на самостоятельный образ жизни и вовлеченность в местное сообщество наравне с другими в нарушение его прав, предусмотренных пунктами 1 и 2 статьи 5, рассматриваемыми отдельно и в совокупности со статьей 19 Конвенции (пункт 9.8 Соображений).

Выводы Комитета: государство-участник не выполнило своих обязательств, содержащихся в подпункте «b» статьи 19 и пунктах 1 и 2 статьи 5, рассматриваемых отдельно и в совокупности со статьей 19 Конвенции.

В сфере гражданско-правовых отношений

Вопросы выселения

Практика Комитета ООН по экономическим, культурным и социальным правам

Дело «Айша Насер против Испании». Соображения Комитета по экономическим, социальным и культурным правам от 28 февраля 2022 года. Сообщение № 127/2019.

Правовые позиции Комитета: право человека на достаточное жилище имеет решающее значение для пользования экономическими, социальными и культурными правами и во всех своих аспектах связано с другими правами человека, включая права, закрепленные в Международном пакте о гражданских и политических правах. Право на жилище должно быть гарантировано каждому, независимо от уровня дохода или доступа к экономическим ресурсам, и государства-участники должны предпринимать все необходимые меры для полной реализации этого права в максимальном объеме имеющихся у них ресурсов (пункт 8.1 Соображений).

Принудительные выселения являются prima facie несовместимыми с требованиями Пакта; они могут быть оправданными только при самых исключительных обстоятельствах, и соответствующие органы должны обеспечивать, чтобы такие выселения осуществлялись на основе законодательства, совместимого с Пактом, и с соблюдением общих принципов целесообразности и пропорциональности между законной целью выселения и последствиями выселения для затрагиваемых лиц. Эта обязанность вытекает из толкования обязательств государства-участника по пункту 1 статьи 2 Пакта в сочетании со статьей 11 и в соответствии с требованиями статьи 4, устанавливающей общие рамки допустимых ограничений в отношении пользования правами в соответствии с Пактом (пункт 8.2 Соображений).

Для того чтобы принудительное выселение было правомерным, оно должно соответствовать следующим критериям. Во-первых, оно должно осуществляться на законных основаниях. Во-вторых, выселение должно способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе. В- третьих, оно должно быть соразмерным упомянутой законной цели. В- четвертых, оно должно быть необходимым в том смысле, что если имеется несколько мер, которые могут разумно привести к достижению цели данного ограничения, то должна быть избрана мера, наименее ограничивающая право. Наконец, положительные результаты, достигаемые в результате выселения, способствующего общему благосостоянию, должны перевешивать его воздействие на использование ограничиваемого права. Чем серьезнее воздействие на права, защищаемые Пактом, тем больше внимания следует уделять обоснованию такого ограничения. Наличие другого достаточного жилища, личные обстоятельства жильцов и членов их семей, а также их сотрудничество с властями в поиске подходящего для них жилья… являются важнейшими факторами, которые необходимо учитывать при анализе ситуации.

В обязательном порядке нужно проводить различие между недвижимостью, принадлежащей частным лицам, которым соответствующая собственность необходима для использования в качестве жилья или для получения средств к существованию, и недвижимостью, принадлежащей финансовым или любым другим структурам. Таким образом, государство-участник, предусматривающее незамедлительное выселение лица в случае прекращения действия договора аренды независимо от обстоятельств, при которых будет исполняться постановление о принудительном выселении, нарушает право соответствующего лица на достаточное жилище. Анализ соразмерности применяемой меры должен проводиться судебным или другим беспристрастным и независимым органом, уполномоченным выносить постановления о прекращении нарушения и предоставлять эффективные средства правовой защиты. Этот орган должен установить, отвечает ли выселение положениям Пакта, включая изложенные выше элементы критерия соразмерности, предусмотренные в статье 4 Пакта (пункт 8.3 Соображений).

Кроме того, должна существовать реальная возможность проведения подлинных и эффективных предварительных консультаций между государственными органами и затрагиваемыми выселением лицами, должны быть предусмотрены альтернативные средства или меры, которые бы в меньшей мере ущемляли право лица на жилище, и лицо, затрагиваемое принудительным выселением, не должно оказываться в ситуации, когда нарушаются закрепленные в Пакте или другие права человека или существует риск таких нарушений (пункт 8.4 Соображений).

Выселения не должны приводить к появлению бездомных лиц и лиц, уязвимых с точки зрения нарушения других прав человека. В тех случаях, когда затрагиваемые лица не способны обеспечить себе средства к существованию, государству-участнику следует принять все необходимые меры при максимальном использовании имеющихся ресурсов для предоставления, в зависимости от конкретных обстоятельств, надлежащего альтернативного жилья, расселения или доступа к плодородным землям. Государство-участник обязано принимать разумные меры для предоставления альтернативного жилья лицам, которые в результате выселения могут остаться без крыши над головой, независимо от того, было ли решение о выселении принято властями государства-участника или частными лицами, например, арендодателем. Если в случае выселения государство-участник не гарантирует или не предоставляет затрагиваемому лицу альтернативное жилье, то оно должно продемонстрировать, что им были рассмотрены конкретные обстоятельства дела и что право соответствующего лица на жилище не может быть удовлетворено даже после принятия всех разумных мер в максимальных пределах имеющихся у него ресурсов. Представляемая государством-участником информация должна позволять Комитету оценить обоснованность мер, принятых в соответствии с пунктом 4 статьи 8 Факультативного протокола (пункт 9.1 Соображений).

Обязательство предоставлять альтернативное жилье нуждающимся в нем выселяемым лицам подразумевает, что согласно пункту 1 статьи 2 Пакта государства-участники должны принимать все необходимые меры в максимальных пределах имеющихся ресурсов для осуществления этого права. Для достижения этой цели государства-участники могут проводить самую разнообразную политику. Вместе с тем любые принимаемые меры должны быть осознанными, конкретными и как можно более четко нацеленными на осуществление этого права наиболее оперативным и эффективным образом. Стратегии обеспечения альтернативным жильем в случае принудительных выселений должны быть соразмерны потребностям затрагиваемых лиц и степени неотложности ситуации, а также осуществляться с уважением к достоинству личности. Кроме того, государствам-участникам следует принимать согласованные и скоординированные меры для устранения институциональных сбоев и структурных причин нехватки жилья (пункт 9.2 Соображений).
Альтернативное жилье должно быть достаточным. Хотя достаточность определяется отчасти социальными, экономическими, культурными, климатическими, экологическими и иными факторами, Комитет считает, что тем не менее можно определить некоторые аспекты этого права, которые можно принимать во внимание для определения достаточности в каком-либо конкретном контексте. Они включают в себя, в частности, следующее: правовое обеспечение проживания; наличие услуг, материалов, возможностей и инфраструктуры; доступность с точки зрения расходов; пригодность для проживания; доступность для тех, кто имеет на него право; географическое местонахождение, позволяющее иметь доступ к возможностям в области занятости, медицинского обслуживания, к школам и другим социальным учреждениям; и адекватность с точки зрения культуры, позволяющая соблюсти право на выражение культурной самобытности и многообразие (пункт 9.3 Соображений).

В определенных обстоятельствах государства-участники могут демонстрировать, что даже после всех усилий, предпринятых ими в максимальных пределах имеющихся ресурсов, было невозможно предоставить постоянное альтернативное жилье выселяемому лицу, которое нуждается в альтернативном жилище. В таких обстоятельствах возможно использование временного размещения в помещениях маневренного фонда, не отвечающих всем требованиям, предъявляемым к достаточному альтернативному жилью. Вместе с тем государства должны стремиться к тому, чтобы временное жилье было совместимо с защитой человеческого достоинства выселенных лиц, отвечало всем требованиям безопасности и чтобы его предоставление являлось не постоянным решением, а шагом на пути к обеспечению достаточным жилищем. Необходимо также принимать во внимание право членов семьи не быть разлученными и право на разумный уровень защиты частной жизни (пункт 9.4 Соображений).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: установлено, что автор сообщения проживала в жилище по договору аренды, который был аннулирован после того, как на имущество владельца ее жилища, заложенное по договору об ипотеке, было обращено взыскание. Автор была уведомлена об этой ситуации 30 июня 2017 года, и ее договор аренды помещения был признан аннулированным приказом от 5 сентября 2017 года.

8 февраля 2018 года принято решение о принудительном выселении жильцов дома. Автор неоднократно просила приостановить это выселение, но в конечном счете оно состоялось 21 января 2020 года. Кроме того, Комитет отмечает, что с 2011 года и, по крайней мере, до 2019 года автор неоднократно обращалась в социальные службы с просьбами о предоставлении помощи, в том числе с просьбами о предоставлении социального жилья (пункт 7.2 Соображений).

В свете установления Комитетом соответствующих фактов и представленных сторонами материалов поднятый в сообщении вопрос заключался в том, являлось ли принудительное выселение автора и находящихся под ее опекой несовершеннолетних из их места жительства нарушением права на достаточное жилище. Комитет ответил на этот вопрос с напоминания о своей доктрине правовой защиты от принудительных выселений. Затем он проанализировал данный случай принудительного выселения автора сообщения и ответил на конкретные вопросы, поднятые в его сообщении (пункт 7.5 Соображений).

Комитет приступил к анализу вопроса о том, являлось ли выселение автора сообщения из занимаемого ею жилища нарушением права на достаточное жилище, или же такое вмешательство могло быть оправдано как ограничение ее права на жилище на основании статьи 4 Пакта. Автор не утверждала, что она не пользовалась процессуальными гарантиями, и имеющаяся в распоряжении Комитета информация не позволила предположить, что соответствующий судебный процесс был произвольным (пункт 10.1 Соображений).

Комитет признал законную заинтересованность государства-участника в обеспечении защиты всех прав, существующих в его правовой системе, при условии, что это не противоречит правам, изложенным в Пакте. Поскольку прекращение правового титула автора было установлено в судебном порядке, Комитет счел, что для выселения семьи автора существовало законное основание (пункт 10.2 Соображений).

Однако, хотя автор утверждала, что данная мера затронет ее право на достаточное жилище, это утверждение не заставило суд рассмотреть вопрос о соразмерности последствий выселения для выселяемых лиц с законной целью этой меры. Суд не дал оценки влияния этой меры на права автора и ее семьи, хотя автор просила об этом и представила соответствующие документы. За период с марта 2018 года до января 2020 года срок выселения семьи автора несколько раз продлевался, эти продления, как об этом говорится в самих принятых решениях, были возможны только потому, что арендодатель соглашался приостановить выселение. В законодательстве государства-участника не предусмотрено никакого другого судебного механизма, которым автор могла бы воспользоваться для оспаривания постановления о выселении, с тем чтобы другой судебный орган мог оценить соразмерность выселения или условий, в которых оно должно быть осуществлено произвольным (пункт 10.3 Соображений).

Выводы Комитета: непроведение судом анализа соблюдения критерия соразмерности при выселении представляло собой нарушение государством- участником права автора на жилище, закрепленного в статье 11 Пакта, рассматриваемой в совокупности с пунктом 1 статьи 2 Пакта.

Право на свободу выражения мнений в аспекте привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности за нарушение норм профессиональной этики

Практика Комитета ООН по правам человека

Дело «Х. против Австралии». Решение о неприемлемости от 26 июля 2019 года. Сообщение № 3580/2019.

Правовые позиции Комитета: по общему правилу, именно судам государств-участников Пакта надлежит производить оценку фактов и доказательств и обеспечивать применение внутреннего законодательства в конкретном деле, кроме тех случаев, когда может быть доказано, что такая оценка или применение явным образом носили произвольный характер или составили очевидную ошибку или отказ в правосудии или же когда суд каким-либо другим образом нарушил свое обязательство в отношении независимости и беспристрастности (пункт 4.5 Решения).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: было принято к сведению утверждение автора о том, что государство-участник нарушило его права по статье 19 Пакта, заключив, что он нарушил профессиональную этику, поскольку выразил свои политические взгляды в электронном письме, направленном судье, и не приняв и не обеспечив соблюдение внутренних законов для защиты его прав по статье 19 Пакта… Комитет счел, что имеющаяся в его распоряжении информация не свидетельствовала о том, что судебному разбирательству по делу автора были присущи такого рода недостатки. Напротив, эта информация продемонстрировала, что принятые государством-участником меры основаны на законе и направлены на защиту целостности судебной системы как одного из элементов общественного порядка и что санкции, назначенные автору сообщения, соразмерны нарушению профессиональной этики, в котором он был признан виновным (пункт 4.5 Решения).

Выводы Комитета: объявил утверждения автора по статье 19 Пакта и статье 2, рассматриваемой в совокупности со статьей 19, неприемлемыми в соответствии со статьей 2 Факультативного протокола.

В сфере уголовных и уголовно-процессуальных отношений

Право на справедливое судебное разбирательство в аспекте обеспечения права обвиняемого на вызов свидетелей

Практика Комитета ООН по правам человека

Дело «Евгений Пирогов против Российской Федерации».

Соображения Комитета по правам человека от 20 октября 2021 года. Сообщение № 2916/2016.
Правовые позиции Комитета: отказ суда вызвать эксперта в качестве свидетеля может представлять собой нарушение [подпункта «е» пункта 3] статьи 14… Пакта, поскольку цель участия экспертов в разбирательстве по аналогии может уподобляться цели участия свидетелей, прямо упомянутых в [подпункте «е» пункта 3] статье 14…, в том смысле, что показания обоих фигур могут быть необходимы для предоставления соответствующей информации об обстоятельствах дела (пункт 9.2 Соображений).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: именно государство-участник должно продемонстрировать, что автор, которого судили за серьезное преступление на почве ненависти, наказуемое лишением свободы на срок до пяти лет, мог в полной мере осуществить свое право на вызов, обеспечение явки и допрос свидетелей на тех же условиях, что и прокурор (пункт 9.2 Соображений). Согласно имеющейся в материалах информации, выводы двух судебных экспертиз имели решающее значение для дела, а решение суда первой инстанции в значительной степени основывалось на этих выводах.

Более того, официальное обвинение по части 1 статьи 282 Уголовного кодекса Российской Федерации было предъявлено автору только после того, как заключения по результатам этих двух судебных экспертиз передали органам предварительного расследования. В этих обстоятельствах Комитет счел, что суд первой инстанции был обязан обеспечить участие экспертов и разрешить автору и его защитнику задать им вопросы (пункт 9.3 Соображений).
Выводы Комитета: предоставленная информация свидетельствовала о нарушении государством-участником прав автора, предусмотренных в подпункте «е» пункта 3 статье 14 Пакта.